Эротическая сказка

— Ну что приступим? Дорогие мои друзья? Вымойте ее и начнем через час! Я хочу чтобы все прошло на самом высоком уровне! Если она умрет, каждый распрощается с жизнью здесь же!!! — его голос звучал грозно, властно, безнадежно...— И из своих окон ты не увидишь Голливуд, и за это прости, — я напевала песню, которая гимном звучала в голове, пока неугомонные руки меня стерильно намывали, — и души на износ, но мы терпим здесь всё, ради этой любви...— Заткнись!!! Молчи! — мой будущий хозяин явно нервничал и нарезал круги вокруг меня. А мне хотелось петь, чтобы боль в груди не разорвала меня.— Ты арестован, ты арестована, пристегнись и молчи. Ведь это снова, ведь это снова, изумрудный мой мир...Я все пела и пела, параллельно внимая, разговор палачей.— Что делать со шрамами от огнестрельных ранений?— Вы не поняли? Мне она нужна вот такая! — он тыкал в мое фото, где мы на берегу Волги.— Будет сделано.— Всегда один, мне кричат необходимый я вроде...— Закройте ей рот уже, наконец!Мне вставили кляп, сдавив губы.

Он заметил её в баре. Она сидела за с толиком в окружении подруг со скучающим видом. Он рассматривал её: белые вьющиеся волосы были распущены и спадали волной по плечам, лицо было правильной овальной формы, и само выделялись на нём обведённые чёрным карандашом и тушью глаза. В полумраке он не мог рассмотреть их цвет, но они будто светились. Её пухлые губы, накрашенные ярко-красной помадой, раздвинулись в улыбке, обнажив ряд безупречно ровных белых зубов. Она взяла губами трубочку, потягивая свой коктейль. Он разглядывал её дальше. Она была в облегающем красном платье под горло и без рукавов. Платье сжимало её, туго натягиваясь на груди. Задержав взгляд, он продолжил осмотр. Она сидела, положив ногу на ногу, что давало возможность рассмотреть её невероятно красивые длинные ноги: бедро, обтянутое платьем, маленькое колено, изящную лодыжку и ступню, на носках которой болталась красная на тонкой шпильке туфля. Он проделал путь глазами обратно и встретился с ней взглядом. Насмешливо улыбнувшись, она обхватила труб

Aлeксaндрa тяжeлo дышaлa, лёжa нa свoeй пoстeли. У нeё ужe был 17 урoвeнь, кaждыe пoслeдующиe рoды дaвaлись eй всё лeгчe, нo кoличeствo пoлучaeмoгo oпытa ужe нe пoзвoлялo пoлучaть двa урoвня срaзу. Дaжe oчки жизнeй ужe пoчти нe oтнимaлись, слoвнo eё oргaнизм приспoсoбился к вoзлoжeннoй нa нeгo зaдaчe. Пoрoждeниe, приняв свoй нoрмaльный рaзмeр, пoднялoсь с пoлa. Oчeрeднoй нaш с нeй oтпрыск был тaкoгo жe сeрo-зeлёнoгo цвeтa, чтo и eгo брaтья, низким, лысым и спoсoбным к трaвничeству.Oчeвиднo, спoсoбнoсти мaтeрeй в кaкoй-тo мeрe пeрeдaются пoрoждeниям. Пoтoмки Aлeксaндры имeли спoсoбнoсти в сoбирaнии трaв, пoгибший oтпрыск Линaрии был лoвoк и умeл взлaмывaть зaмки, a бeзымяннoe дитя Стaр умeлo мaхaлo киркoй, зa кoрoткoe врeмя сущeствeннo рaсширив мoё пoдзeмeльe.Нoвoe пoрoждeниe вoззрилoсь нa мeня.— Дoрoгoй, дaвaй нaзoвём eгo Aрчи.— Я нe прoтив.У виртуaльных пeрсoнaжeй психикa устрoeнa прoщe, чeм у oбычных людeй, стрaннo былo бы oжидaть oбрaтнoгo. Aлeксaндрa, пo-видимoму, ужe смирилaсь сo свoим пoлoжeниeм и нe ис

Утро, в королевском замке, начиналось как всегда по одному сценарию.Раньше всех, просыпались повара и автомеханики, стражники и простые солдаты охранявшие ночной покой и уют всех жителей дворца, уходили в свои казармы на заслуженный отдых. А те кто спали этой ночью, около 05:00 утра, заступали на дежурство и начинали нести свою нелегкую, ратную службу. Где то часов в 06:00 утра, просыпался и весь обслуживающий персонал королевского замка.Одним словом, когда просыпался король и королева, а так же две очаровательные и молоденькие сестрицы юного короля, весь этот роскошный дворец, уже жил полной жизнью. Но, поскольку они были членами королевской семьи и весь этот большой и красивый замок принадлежал им, то они, спокойно могли просыпаться тогда, когда им этого хотелось.Ибо порядок и дисциплина, верность и уважение, среди их подданных была на таком высоком уровне, что члены королевской семьи, даже дверь в своих комнатах не закрывали. В отличии, от большинства местной знати. дВ это солнечное и еще прохладное утро,

Рон и Гарри, словно поражённые громом, не дыша смотрели на неё. В то время как ученица Хогвартса, будто ни в чём ни бывало, окинула взглядом сначала одного из них, потом - другого. - Нам ведь необходимо узнать, в чём состоит действие этих чар, не так ли? - Рон механически, словно полусонный, кивнул. - Опасно применять их сразу к двоим из нас, а расколдовывать одного, чтобы тут же заколдовать другого, уже просто нелепость. Так что логичней всего направить это заклинание сызнова на меня. Мы же друзья, и я надеюсь, что у вас не будут появляться в головах разные глупые мысли при виде меня полураздетой? - В уголках губ Гермионы почему-то на миг возникла едва заметная дразнящая полуулыбка. Гарри, отводя глаза, покачал головой. - Нет, но... - встрял Рон. Красный, как кровь мантикоры. - Ты, Рон, если стесняешься, то можешь отвернуться, - слегка насмешливо произнесла Гермиона. - Но я вообще-то полагала, что ты разумней и что ты мой друг. Под пристальным взглядом Гермионы Грейнджер Рон запылал ещё гуще. - Не буду отвор

Обо всем об этом Леннарт размышлял, нет, прямо скажем, просто мечтал, млел, распускал слюни, пока, как всегда бесшумно и незаметно крался по степи. Идти было нелегко, взбудораженный темой размышлений, дружок его толкался в набедренную повязку изнутри, рискуя выбраться наружу, как раз или два уже бывало дома, или в малолюдных местах. Слава богу, Леннарт на знал бы куда девать себя, если бы кто-то заметил, что он возбужден, что хочет женщину. Женщины в шатре стоили того, чтобы рискнуть из за них здоровьем. Одна из них черпала полной кружкой пенный напиток, и передавала подругам, которые хохоча и похлопывая друг друга по плечу, глотали из кружек. Грудь одной торчала немного вверх, как сжатый в поле сноп пшеницы, у другой титьки оказались большие, как половинки яблока, третья - порой придерживая свое чуть обвисшее богатство, покачивала им, и поминутно прикладывала холодные ладони к соскам. Ей это что ли приятно? - удивился Леннарт, про себя досадуя, что так плохо на самом деле представляет себе это загадочное сущ

- Ну смешно, да, - покорно согласился Леннарт, и уже чуть потише попросил: - потешились да? Ну а теперь развяжите, девчонки. Сейчас же перемирие. Убивать и калечить врагов нельзя. Не буду же я стоять здесь вечно? - Вечно не будешь, - в голосе амазонки послышалось что-то вроде сострадания, - а до будущего вечера придется. Позор есть позор. - О, нет! - вырвалось у Леннарта. Он рванулся изо всех сил, но пеньковая веревка выдержала усилие могучего варвара и он застонал: - ослабьте хоть руки на минуту! - А зачем? - девушка присела рядом, и с любопытством разглядывала пленника снизу вверх, стараясь заглянуть в опущенные глаза. Леннарт с трудом разлепил губы: - Да у меня вот-вот мочевой пузырь на куски разорвется, - пробормотал он, стараясь, чтобы никто кроме собеседницы не услышал. Та поняла, хмыкнула, и приблизив свои губы к его уху прошептала доверительно: - Никто тебе тут не поможет. По нашим степным законам тот, кто проявит сочувствие к осужденному должен будет сам поменяться с ним местами, - потом обернулась к

Леннарт знал, что попадется в ловушку. Есть такие местности на границе с Империей Амазонок, где нормальному варвару лучше не прогуливаться по ночам, если он себе не враг, и желал бы сохранить собственное достоинство. Не в том дело, что дикие воительницы склонны, как в годы последней войны, подвешивать пленных врагов на частоколе как говорится "ни за что ни про что, а за хрен и за яйца". Пару лет назад здорово досталось обеим сторонам конфликта, и много сильных варваров вернулись к родимым очагам тихими робкими евнухами, и немало горячих самолюбивых амазонок бросились в море со скалы, утратив в качестве трофея - нет, не одну из своих прелестей, а всего лишь честь женщины и воительницы. И вот установилось шаткое перемирие, Герцог и Верховная воительница подписали указ по которому подданным запрещалось причинять зло друг другу и посягать на собственность друг друга. Подданные пересказывали друг другу слухи о том, как после торжественного скрепления печатей, Герцог с Воительницей выпили по кружке пива на брудерша