Эротическая сказка

Ты сидишь в рeстoрaнe дoрoгoгo oтeля, с мрaмoрными кoлoннaми и тoмным приглушeнным свeтoм в сaмoм цeнтрe Пaрижa... вeсь тaкoй крaсивый в кoстюмe, приeхaл пo рaбoтe нa нeскoлькo днeй в Пaриж.Ты нe жeнaт, нo в пoискe дaмы свoeгo сeрдцa... Пьeшь винo и любуeшься видoм нoчнoгo гoрoдa из oкнa... кругoм нeгрoмкo пeрeгoвaривaются нa инoстрaннoм языкe люди... вoт зa сoсeднeм стoликoм ты видишь кaк aнгличaнин нeжнo пoглaдил пo кoлeнкe свoю супругу, aккурaтнo, чтoбы сидящиe с ними кoллeги или друзья нe зaмeтили этoгo движeния... и вoт oн свoeй рукoй пoднимaeтся вышe и вышe, ты oтвoдишь взгляд и пoнимaeшь чтo тoжe был бы нe прoтив пoрaзвлeчься с кaкoй-нибудь дeвушкoй... тoлькo кругoм oдни oдинaкoвo бeзвкуснo oдeтыe инoстрaнки в кaких тo блeклых плaтьях и aбсoлютнo нe цeпляющиe, нe тoлькo нa пeрвый взгляд. и вoт ты видишь ee... oнa зaшлa в рeстoрaн oднa бeз спутникa... aвтoмaтичeски смoтришь нa ee руки — кoльцa нeт, знaчит нe зaмужeм... чeрнoe oбтягивaющee плaтьe, aлaя пoмaдa, высoкaя причeскa и нeмнoгo вызывaющий глубoк

Я встретил Флориана месяц назад. Или точнее, не я встретил, а его мне привели с целью, гм, близкого знакомства. Дело было в Антиве, южной столице, славящейся у нас на Севере в качестве гнезда всевозможных пороков — убийцы и воры здесь объединялись в гильдии, в притонах предлагали шлюх обоих полов всех рас и возрастов (а кое-то утверждал, что за определенную сумму могут расшириться и эти границы), честной выпивке здесь предпочитали всякую вызывающую видения наяву дрянь, черный рынок просто процветал, как и работорговля. Не слишком приятное местечко, а? Как только я зашел в этот город, в нос ударил непередаваемый букет ароматов — пот, моча, тухлая рыба, гниющее мясо. И тошнотворно сладкие духи, которыми здесь обливались с ног до головы все, кому не лень. «Да у меня в сапогах и то лучше пахнет, чем здесь» — подумал я тогда, проезжая по улицам Антивы и рассматривая местные достопримечательности. Вот покосившиеся халупы, шлюхи с вываленными напоказ титьками, нищие, все в струпьях и язвах — это бедняцкий квартал.

«В Либерти Сити сегодня обещают теплую и солнечную погоду!» — раздалось из радио приемника. Нико Беллик открыл глаза и потянулся. — Надо же, я уснул. Хотя это и неудивительно. Вчера мы с Романом всю ночь катались по клубам и казино. Он сказал, что скоро сделает Меллори предложение, а пока хочет оттянуться По-полной! Не мог же я не поддержать своего кузена... Хотя конечно я ему немного завидую, ведь моя девушка, Мишель, оказалась полицейской. Вот ведь маленькая сучка! Я месяц потратил на ухаживания за ней, а она оказалась такой продажной... да ну, что я себя зря нервирую. Пора бы уже и забыть. Но если мне представится случай, я ей отомщу! Нико вылез из машины и огляделся. Он припарковался возле небольшого ресторанчика, в котором обедал мелкий наркоделец. Джейкоб говорил, что если хорошенько прижать его, то можно заполучить неплохую сумму денег. А деньги сейчас были нужны как никогда раньше. А ведь всего пару дней назад у него был целый грузовик с наркотой, которую он собирался продать, и тут бац, появилась, М

Мальчик поставил колени шире, и его бедра опустились ближе к лицу Кати. Она стала ласкать языком и губами нежную мошонку мальчика, от чего тот, как котенок, стал время от времени выгибать спинку и постанывать с прикрытыми глазами, слегка прикусывая белоснежными зубами свои алые губы. Потом Катя взяла его член в рот, и мальчик, не прекращая мастурбировать во влагалище партнерши, стал трахать ее в рот. Иногда он вынимал член, брал мошонку за основание, и трахал Катю в рот своими яйцами. В последующие полчаса Володя, окончательно озверев, трахал Катю, стоя на коленях, а она лежала перед ним на боку, и в ее попке жужжал толстенный вибратор. Измученная вконец Катя уже мычала, вцепившись зубами в подушку. Но даже через усталость она иногда испускала громкие крики и вопли, когда мальчик неожиданно резко всаживал в нее член. - Я сейчас кончу! - простонал мальчик. - Идите сюда! Он встал над Катей и уперся руками в спинку кровати, широко раздвинув ноги и приподняв попку. Катя лежала меж его ног и тяжело дышала.

Aмaлa выбрaлaсь нa пeсчaный бeрeг и рaстянулaсь нa гoрячeм рoзoвoм пeскe. Oнa чaстo приплывaлa сюдa, чтoбы пoбыть в oдинoчeствe. Eё длинный хвoст пeрeливaлся пoд лучaми сoлнцa, свeркaя всeми изумрудными oттeнкaми. И тoлькo сaмыe кoнчики eгo были нeжнo-рoзoвыми. Тёмныe вoлoсы с рыжим oтливoм, нaмoкшиe oт вoды, прилипли к груди, oстрыe вeршинки кoтoрoй двигaлись в тaкт дыхaнию. Сoски нaпoминaли рoзoвый жeмчуг. Aмaлa устaлa и сeйчaс хoтeлa тoлькo oднoгo — зaкрыть глaзa и нe думaть ни o чём. Oнa тaк и сдeлaлa.Дa, oнa любилa рoднoe мoрe, в кoтoрoм рoдилaсь, oнa любилa свoeгo oтцa, кoрoля русaлoк. Нa их плaнeтe Нaлoрин был чудeсный бeскрaйний oкeaн. Гoлубoвaтo-рoзoвый, лaскoвый и тёплый. В нём и прoхoдилa жизнь русaлки. Нo дeвушкa — oсoбeннo в пoслeднee врeмя — слoвнo чeгo-тo ждaлa. Чтo-тo зaстaвлялo eё снoвa и снoвa приплывaть нa этoт пустынный бeрeг и с тoскoй всмaтривaться в бeскрaйную дaль oкeaнa. Oнa сaмa нe мoглa пoнять, чтo прoисхoдит с нeй.Инoгдa oнa прeдстaвлялa, чтo у нeё eсть крылья. Кaк у aнгeлa, прeдст

Шарг Гро-Мак медленно пробирался по редколесью, осторожно ступая босыми ногами. Места эти были ему знакомы, через пару часов покажется озеро, на другом берегу которого стоит город Рифтен. По дороге орк разглядывал своё недавнее приобретение — волшебный посох Сангвина. Круглая эбонитовая палка в два пальца толщиной и три локтя длиной, испещрённая даэдрическими рунами. Навершие в виде диковинного цветка с полупрозрачными розовыми лепестками, похожего скорее не на розу, а на женскую вагину. Несмотря на кажущуюся нежность цветка, он обладали твёрдостью алмаза, в чём Шарг уже успел убедиться, порезав палец о край одного лепестка. На другом конце посоха — утолщение, выполненное в форме головки члена. Анатомические подробности вырезаны с удивительной точностью.В голове орка крутились мысли о том, как опробовать возможности посоха. Применять его на себя он не решался, а вокруг никого не было. О даэдрических артефактах Шарг слышал только две вещи: то, что они очень, очень ценные, и то, что их невозможно сломать.В куст

10 июля. Начал вести дневник. Последние 150 лет помню, а то что раньше было - забывать стал. Буду записывать, может пригодится. Тетрадку стырил у хозяйки, думаю - не заметит. 11июля. Не вымыла посуду? Попрощайся с сережками. Совсем уже расслабились, людишки... 12 июля. Было скучно. Всю ночь гоняли по дому с котом наперегонки. Хозяйка проснулась, пнула его и заперла в кладовке. За это выдавил остатки зубной пасты в мусорку. Кот расстроен и злится на меня за то, что гоняем вместе, а достается только ему. 14 июля. Ночью от нехер делать гремел посудой и топал. Хозяйка залезла под одеяло и думала, что ей это поможет. Смешная она у меня... 15 июля. Приходил толстый поп с кадилом, завонял весь дом. Сказал хозяйке, что все будет хорошо. А вот хер вам... Меня кадилом не проймешь. 17 июля. Пи#данулся со шкафа, разбил вазу. Опять досталось коту. Теперь он со мной не разговаривает. Только сидит и смотрит с осуждением. Неудобно как то получилось... 18 июля. Хозяйка пылесосила. Полтора часа просидели с котом под кроватью.

Евгения не могла обрести покой. Сначала в тревоге ждала Алекса, а когда он, наконец, явился, даже не смогла выразить свое неудовольствие долгим отсутствием молодого человека. Почему? Она сама этого не понимала. Вроде ей и не понравилось, что Алекс ушел со свадьбы не с ней... Но в тоже время нечто внутри ее не позволяло говорить Телегину даже хоть одно слово обиды. Алекс был для девушки идеалом и такой идеал не мог быть объектом критики. Кое-что в Алексе Жене не нравилось, однако она даже боялась думать об этом. Ибо ее сознание, все ее мысли были направлены на то, чтобы ее молодой человек чувствовал себя удовлетворенным по жизни. Это касалось как физического ублажения, так и морального. Девушка не в коей мере не могла позволить себе, да и другим расстроить Алекса. Может когда она и хотела возразить в чем-то Алексу, но не могла. Внутренний мир не разрешал девушке делать этого. Иногда ей казалось, что она просто принадлежит Алексу. Принадлежит душей и телом. И в целом Женю такое положение вещей устраивало, но он