Инцест

Я попытался противиться этому, но Дэзи прошептала мне на ухо: - Мне хорошо с тобой: Мы вдвоем плыли по волнам удовольствия Нет: Мы не трахались: Мы именно любили друг друга. Искренно и нежно. С каждым моим движением, с каждым ее стоном во мне росло чувство бесконечной любви к этой родной, милой, чудесной, а теперь и, всегда желанной, девочке и теперь уже - молодой женщине. Это чувство все росло и росло, заставляя меня все глубже вводит свой железный член в молодое влагалище моей дочери, временами упираясь прямо в ее матку. И Дези тоже чувствовала это. Тело ее было податливо и сексуально. Она полностью доверяла мне и отдавалась со всем пылом. Она все крепче и крепче прижимала меня к своему телу, подаваясь бедрами навстречу члену и все шире и шире раздвигала свои стройные ножки, пропуская меня, как можно дальше. Когда головка члена касалась ее матки, Дэзи глухо вскрикивала и начинала сосать мочку моего уха. И вот ее влагалище сжало мой член до боли, она судорожно вцепилась в меня и с протяжным и длинным стоном

После того, как бабушка заснула, мы уединились во "флигеле" окошко в котором я завесил плащ- палаткой для светомаскировки. Оксана принесла с собой тюбик с детским кремом. На душе у меня было тревожно. Вдруг будет также больно, как и при миньете? Она разделась догола, легла на мою кровать на спину, и закинула широко расставленные ноги к голове, приподняв свой зад. Затем, нанеся горку крема себе на анус, приказала мне втирать ей крем туда, куда я и собирался совершить совокупление. Я же был заворожен представшим предо мной зрелищем: тренированное тело гимнастки в столь неестественной и невероятно бесстыжей позе поражали мое воображение! Вся ее промежность была предельно обозрима - и лобок и вход во влагалище, белые и тугие, как наливное яблоко ягодицы, и розовый анус с горкой крема. Аккуратно, указательным пальцем я начал массировать ее попку круговыми движениями. Потом, по инструкции Оксанки начал постепенно вводить пальчик в анус, расслабляя его мышцы.

"Скелеты в шкафу". Лера. Пожалуй, никогда бы не рассказал об этом, останься моя сестра Лерка жить в своем Омске. Валерия, попросту Лерка - моя родная младшая сестра. Все кто в первый раз нас видит вместе или на фотографиях, сразу говорят - близнецы. Но это не совсем так, мы погодки, т. е. родились с разницей в один год, если быть точнее один год и четыре дня. Похожи мы действительно очень сильно, смотрим друг на друга как в зеркало. Лерка даже, я так думаю назло мне, специально бывало, делала похожие стрижки и прически как у меня, под мальчика, или начинала перенимать те или иные мои привычки, это меня очень бесило. Я всегда, с рождения относился к ней с особой нежностью и любовью которую только может дать брат своей младшей сестренке. Во время переходного возраста из детства в юношество у нас были постоянные конфликты, причем как по поводу, так и без, начиная с "убери это с моей полки" и заканчивая "ты скоро выйдешь и сортира?". Она доставала меня своим колючим язычком, я отвечал ей взаимностью и груб

День 10 (окончание)Брат, постучавшись, вошел в комнату сестры, когда в доме все стихло. До полуночи оставалось около получаса. Девушка уже была в постели и занималась тем, что старательно разрабатывала свою попку маминым дилдо.— Чего тебе?, — все еще сердясь спросила она, прервавшись, но не вытаскивая игрушку из дырочки— Ты это, Лер, прости меня. Я тут подумалr>— Полезное занятие! И что?— Ну, в общем, я согласен...— Что согласен?— Помочь тебе— Ага! И думаешь, что я тут, вся такая счастливая, щас сразу раком перед тобой встану?— Блин! Я же извинился!Лера подумала немного и молча откинула край одеяла. Ломаться дальше у нее никакого желания не было по одной простой причине: играя с собой, она уже дошла до крайней степени возбуждения. Если бы не царивший в комнате полумрак, рассеиваемый лишь тусклым светом ночника, Костя мог бы заметить и яркий румянец на щеках сестры, и ее тяжело вздымающуюся грудь под одеялом, и блеск в глазах.— Мне... раздеться?— Как хочешь, но на мне сейчас ничего нетЮноша торопливо сдернул с

Глава 1Не понимаю, как отец мог бросить мать ради женщины, которая и близко рядом с ней не стояла. Когда все это произошло, я был в армии, и, получив от матери, письмо с такими печальными новостями, всерьёз забеспоко-ился о ней. Она ведь была простой домохозяйкой, и практически ничего не умела делать за пределами кухни. Кто бы нанял на работу сорокалетнюю женщину без образования? Тогда я стал посылать ей половину своего жалования. И это было правильно, иначе бы я, скорее всего, спустил бы их на карты, выпивку и шлюх. Сильвия — моя мать была очень красивой женщиной. Уверен, что если бы мама только захотела, то с легкостью стала бы актрисой или топ-моделью. Но она предпочла роль жены и матери. И в детстве, и когда я стал постар-ше, она окружала меня заботой и лаской. Я очень любил маму и желал, чтобы ей жилось как можно лучше. Демобилизовавшись, я вернулся в Штаты и с удивлением обнаружил, что мама живет в дорогой квартире на Парк — авеню. На те гроши, что я посылал ей, она бы никогда в жизни не смогла позволи

Эта история случилась в наши дни, в 2006 году, в одном из городков Подмосковья. Героями этой истории стала семья вынужденных переселенцев из Молдавии. Я лично знаком с главой семьи, его зовут Михай. Ему 39 лет, в России он живет уже больше десяти лет и за это время прошел путь от штукатура-каменщика до владельца небольшой шиномонтажной мастерской с двумя наемными рабочими. Супруга Михая Екатерина, стройная красивая женщина 38 лет. Михай и Катя женаты уже 18 лет, у них двое детей, дочь и сын. Старшей Аурэлике, на момент написания этой истории было 15 лет, а сыну Костадину -12. Михай, отработав в России несколько лет, накопил немного денег и перевез в Подмосковье свою семью. Дети пошли учиться в школу, а Катя стала вести нехитрое домашнее хозяйство. Но денег постоянно не хватало, не на что было одеть ребятишек, купить им фрукты, сладости, мороженое: Увы, основная часть заработка Михая уходила на оплату съёмной квартиры. И вот однажды, кто-то из земляков, то ли в шутку, то ли в всерьез предложил Михаю отправить

Вдaли oт дoмa я чaстo вспoминaю тo, чтo прeждe пoчти нe oсoзнaвaл, пoскoльку нe мoг ни с чeм срaвнить. И нeдaвнo вo снe мнe привидeлoсь былoe. Тo, чтo прeждe я принимaл сo спoкoйствиeм, нeвoзмутимoстью, инoгдa дaжe с oтстрaнённoстью.С пoдругaми oнa дoлгoe врeмя пoстoяннo рaзгoвaривaлa o чём-тo. O чём-тo «тaкoм». O тoм, чтo кaсaлoсь мeня и нe тoлькo мeня. O дeлaх личных, дoмaшних, сeмeйных. Чистo жeнских.Я нe слышaл ничeгo кoнкрeтнoгo, тoлькo oбрывки, дa и тo сo слoв мaмы, кoтoрaя ни в кaкую нe жeлaлa пoсвящaть мeня в пoдрoбнoсти.«Нe для твoих ушeй!» — гoвoрилa oнa.Мнe oстaвaлoсь лишь дoпридумывaть. Мoи дoгaдки зaбaвляли eё. Нe знaю, кaк тaк пoлучилoсь, чтo я дo сих пoр вспoминaю eё улыбку, и у мeня вoзникaют aссoциaции нe сaмыe... дaлeкo нe нeвинныe.Пoймитe мeня прaвильнo. Я никoгдa нe пoдвeргaл сoмнeнию ту истину, чтo мeжду нaми нe мoжeт быть ничeгo нeпoдoбaющeгo. Eсли бы ктo-тo скaзaл инoe, тo я, вeрoятнo, и нe пoнял бы, o чём рeчь.Вoзмoжнo, я в сaмoм дeлe был eщё мoлoд. Я прoстo нeжился в рoдимых oбъятиях,

Утром я проснулся рано. Юля все еще спала закрутившись в одеяло. Двигаясь как можно тише, сто бы не разбудить ее, я собрался и ушел на работу. "Если она и проспит школу это ни чего..." думал я.Весь день был как в тумане. Сотворить такое с собственной дочерью, называть ее шлюхой... Просто не укладывалась в голове, но картинки вчерашнего вечера, когда она сама шла на встречу не выходили из головы. Это было не реально. Так грязно обращаться с девочкой... Но постепенно я стал ловить себя на мысли, что чем больше я думаю о происшедшем, тем больше я возбуждаюсь. Не хватка женщины в доме, которая могла погасить мои извращенные порывы, сделало свое дело. Я помнил ее губы, так откровенно сосущие мой член, попу, которую я открыл, не подумав о том, что она испытала боль.В результате я ушел с работы после обеда сказавшись простуженным. Мой вид подходил к этому.Слава богу она еще была в школе. Я долго ходил по квартире , осматривая места вчерашнего грехопадения.Но щелкнул замок и Юля вошла в прихожею. Я вышел на встречу.