Инцест
Джон провел нас в следующую комнату. Комната с отделкой из черной кожи. В стены были вкручено несколько крюков и колец с цепями. Стояли станки из дерева. В углу был люк в полу. В другой комнате был уютный кабинет со стеллажами книг в оригиналах. Гетте, Ницше, Ленин, Ломоносов и т. д. В последнею комнату Джон нас не повел, сказав что там находится интимная комната бывшего хозяина и туда никто не заходил после его смерти. На двери был кодовый замок из 8 цифр. Джон сказал, что одна из нас должны была получить код в письме от адвоката. Позже Джон попросил его проводить. У двери он почтительно отдал ключи и подписанные документы о передаче. - Ну, что девочки, нравится мой домик. Велена нарочно подчеркнула слово МОЙ, проверяя реакцию Анфисы. Но Анфиса никак не отреагировала на это. - Анфиса, и Елена идите на верх и приготовьте мне самую лучшую комнату. Потом Анфиса мы пойдем с тобой к нотариусу и переоформим документы. За работу, девочки. Велена поднялась на второй этаж и стала рассматривать картины на стенах. В уг
- Давайте отнесем его в спальню и уложим в постель, - предложил уже осмелевший Марк. - Правильно, поддержал друга Вован, - и разденем его. Даже если он и проснется, то, находясь в обычном состоянии, вновь заснет. Так, по крайней мере, у нас больше шансов, что он нас не обнаружит. - А, если обнаружит? И "застукает" свою жену в таком виде вместе с нами, - неуверенно спросил Макс. Друзья вопросительно посмотрели на Марка, но он молчал, мучительно представляя себе, как проснувшийся отец отреагирует на голую маму в компании сына и его друзей. Что-то требовалось предпринять. - Давайте загадаем: если он проснется при переноске и раздевании, то мы все это прекратим, а если нет, то, думаю, что проспит до утра, - деловито рассудил Вован и тут же спросил, - идет? - Идет, - коротко ответил Макс, очень надеясь, что отец Марка не проснется. - Идет, - повторил Марк, невольно подписывая на участие в этом эксперименте и свою маму. Отец не проснулся. Он не приходил в себя даже, когда его, раздевая, тормошили, как куклу. И это
Горячий, крепкий ствол Игоря прорастал в узеньких ещё сводах её грота. Нежные стеночки трепетали от его напора и ласки. Лёгкие, ритмичные удары в матку дарили невообразимое, почти на грани боли удовольствие. Ирка, продолжая ровно раскачиваться, опустила голову на плечо мужчины. Его ладони нашли подпрыгивающие башенки её грудей, обняли их, заиграли с остренькими пиками сосков. Дыхание девушки сбилось, стало тяжёлым и прерывистым. Бёдра непроизвольно вздрагивали в такт собственным "атакам". Кажется она опять "потекла"? Или сейчас будет? Там почему-то так мокро. Может и то, и другое вместе? Ирка сейчас не смогла бы ответить. Повернув голову, она быстро глянула на подругу. Анька, лёжа в позе "ноги за плечи" , вздрагивала под её папой. Кажется, она сейчас кончает. И... И... И я то-о-о-же! - А-а-а-а! Ирка, изливаясь, отчаянно заёрзала на бёдрах Игоря. Упёршийся в её матку ствол вздрогнул в ответ, став, казалось, ещё больше и толще. Игорь дёрнулся вверх, прижимая к себе Ирку. Сильнее. - У-а-ау-уу-у-ааа... Горячий со
Усталость, накатившись волной, прижала руки и голову к креслу, заставила дрожать колени. Пусть. Папа всё сделает сам! Её "плотина" уже почти прорвана. Совсем немного и чудесная влага прольётся долгожданным ливнем в её пещерку. Ещё несколько ударов папиного молота. Ещё, ещё. Ещё-о-о! - Ааааа! Она вдруг поняла, что кричит уже не одна, и её голос сливается с папиным. Костя, яростно дёргая задом, насаживал дочку на стержень. - Ааааа! - Уу-ооооо! Два встречных потока соединились в глубине Иркиной пещерки. Два тела замерли, прижавшись друг к другу, вздрагивая в такт общей сладкой судороге. - Аа-хх. Ирка обмякла у кресла, не в силах пошевелиться. Папа Костя, выскользнув наружу, тяжело дыша, привалился рядом... Анька почувствовала, что ритм движений папы изменился. Даже её невеликий опыт позволил понять почему. Заряженный мужской ствол готовился выстрелить. Она уже тоже на подходе, но теперь наверное не успеет: - О-ё-ёёё-ёй: Папины пальцы легли на возбуждённо выросший бугорок её клитора, примяли его, даря столь нужну
Утро ненамного улучшило наше состояние. Ни за завтраком, ни по дороге на пляж никто не вспоминал о вчерашнем происшествии, но что-то этакое все равно витало в воздухе. До самого обеда мы ожидали всех возможных неприятностей, но ничего так и не произошло. Я решил, что, может и вправду, все обошлось. Вернувшись домой пообедать, мы заодно и подремали, пережидая самое злое солнце, и ближе к вечеру снова отправились на пляж. Тут-то, на аллейке, он нас и перехватил. Я сразу понял, что это тот самый вчерашний мужик. И правда, лицо, как говориться, кавказской национальности, невысокий, лысый, с большим пузом. Неприятный, в общем, тип. - Пайдем! - потянул он тетю Люду за руку - Пагаварым... Она не стала спорить, наверное тоже его узнала. Отойдя от нас метров на пять, мужик что-то ей долго втолковывал. Нам было плохо слышно, только изредка долетали обрывки слов - "с несовершеннолетним", "статья" и еще что-то угрожающее... Лехина мать больше слушала, изредка коротко отвечая, но уйти не пыталась. Наконец о чем-то договор
- Да-а! . . - чуть разочарованно и обиженно протянула Софи. - А если я не могу терпеть? Тебя-то он сегодня уже второй раз бумсирует, а меня ещё ни разу...- Софи, ну что за выражения у тебя?!"Бумсирует..." Это словечко не пристало людям нашего сословия! Ты же знаешь, что так говорит простонародье... Ежели наш кучер Ганс так скажет - это в порядке вещей, а ежели юная баронесса - это... - Ну и что, ну и что! А я хочу так говорить! - с капризностью подростка заявила Софи. Встав на четвереньки, она развернула изящный девичий задок к матери с братом, завела руку за спину и вставила, двигая внутрь-наружу, указательный палец в свой анус: - Хочу, чтоб Франц меня бумсировал в жопу! Хочу, хочу, хочу!!! Франц засмеялся. Они помолчали. Уже немного отдохнувший и слегка возбуждённый выходкой сестры, Франц приподнялся, лёг, опершись на локоть и положив голову на ладонь. Правой рукой он начал поглаживать горячее голое тело матери. Особенно Франца привлекали её груди - налитые шары, которые так сладко было разминать,
На следующее день, я проснулся довольно поздно, где-то ближе к полудню. Людмилы рядом уже не было, а на кухне раздавались звуки какой-то активности. Произошедшее, со мной накануне вечером, сегодня мне казалось уже чем-то нереальным, поэтому моим единственным желанием было побыстрее одеться и отправиться домой. Но оглянувшись в поисках одежды, я обнаружил, что могу найти ни одной части своего гардероба, поэтому через некоторое время, я решил в том виде, котором был, отправиться на выяснение обстоятельств к Людмиле. Когда я зашел на кухню, Люда, которая была в простом халатике, глянув на мой обнаженный вид, не дожидаясь вопросов, сразу решила прокомментировать ситуацию. - Я спрятала на время твою одежду, чтобы ты не сбежал. Ко мне тут просто с утра подруга позвонила, ну и спросила, как я провела вчера свой день рождения, пришлось в подробностях ей все рассказать. Мой рассказ ее очень заинтересовал, и она изъявила желание лично с тобой познакомиться, так что придется тебе задержаться здесь какое-то время.
Майка любила субботу. Во-первых, следующий день выходной и нет необходимости готовить, порядком надоевшие за десять лет учёбы уроки. Во-вторых, суббота - банный день, точнее вечер, и эти вечера Майке ужасно нравились. В их семье баня была почти культом. Папа и мама, едва закончив строительство коттеджа, воздвигли рядом капитальное сооружение, где должным образом разместили вместительную парилку с широкими полками в несколько ярусов, удобную мыльню и просторный предбанник, в котором можно было, не толкаясь, раздеться, а, при желании, и посидеть за столом, попивая вынутый из, стоящего здесь же, холодильника морс или квас. Рядом устроили бассейн, наполненный холоднющей, добываемой из глубокой скважины водой. И, с тех пор, каждую субботу отправлялись помыться и всласть похлестать себя веником. Сами большие любители попариться, родители, с малолетства таская с собой Майку и её младшего на год братишку Валерку, вырастили ребятишек преданными поклонниками русской бани.