Классика

Знакомство между ними завязалось мимолетно, оно не было чем-то уникальным или из ряда вон выходящем, их свело общее место учебы. Она отметила его для себя привлекательным, высоким, сильным, с широкой спиной. Она оказалась в его вкусе, в меру стройная, статная, она всегда носила хвостик на голове, а его это возбуждало, видя ее он воображал как это хвостик будет прыгать вверх-вниз в такт его движениям. Каждый из них чувствовал что симпатия была взаимной, хотя они никогда не поднимали тему отношений. Просто повелось так, что эта тема была неуместной в разговорах. Однако с каждой новой встречей, встречая взгляд друг друга у каждого перехватывало в груди дыхание, нет, не так перехватывает когда ныряешь в ледяную воду, а просто на миг что то внутри ёкает, и ты как бы забываешь про все на свете и видишь лишь взгляд. Симпатию трудно было так же трудно прятать, как спрятать в одной комнате стиральную машину, он понимал это и она тоже. Они решили поиграть в игру и никому не показывать своих чувств, кроткие но меткие вз

Я послала проклятие Черному Богу — еще три зверогончие выскочили навстречу. Двух я угомонила молниями, но ресурс маны подходил к концу, и третья успела цапнуть за голень прежде, чем сдохнуть от файербола. Раскаленный шар обжег и ножку, но это было к лучшему. Исцелять рану у меня просто уже не хватило бы сил, а так я хотя бы прижгла глубокие царапины.Я послала проклятие Черному Богу — еще три зверогончие выскочили навстречу. Двух я угомонила молниями, но ресурс маны подходил к концу, и третья успела цапнуть за голень прежде, чем сдохнуть от файербола. Раскаленный шар обжег и ножку, но это было к лучшему. Исцелять рану у меня просто уже не хватило бы сил, а так я хотя бы прижгла глубокие царапины.Я заплакала от досады. Как же я радовалась, когда, пусть и совершенно голая, но свободная в своих мыслях и поступках очнулась на краю живописного леска. Я была свободна полностью, даже татуировка исчезла с лобка. И мне не пришло в голову ничего лучшего, чем поэкспериментировать с прической, заставив усиленно расти воло

Приветствую тебя, уважаемый читатель. Я давно хотел написать что-то подобное, а именно рассказ об одном случаи, который со мной произошел вдали от дома в командировке. Для начала я хотел бы рассказать не много о себе. Свое реальное имя я озвучивать не буду, так что имя мое пускай будет FrankKeizer. Мне 24 года, внешность у меня вполне обычная, не высокого роста 178 см, карие глаза, спортивного телосложения, русые волосы. Выглядеть я старался всегда красиво, к тому же за собой ухаживал подобно тому, как ухаживают за собой девушки, ноги не брею, не подумайте)))). Таких мужчин называют метросексуалами, у девушек я привлекаю внимание, а у многих парней вызываю зависть и злобу.Когда я был еще мальчишкой, у меня был разговор с отцом, который я запомнил на всю жизнь, темой являлись отношений между мужчиной и женщиной. Суть, интересовавшая меня, на тот момент была раскрыта в пределах разумного. Отец сказал следующее: «ты будешь пользоваться популярностью у женщин, хочешь ты этого или нет, так будет». Эта фраза всплыв

Я тянусь к резинке боксеров, пытаясь их стянуть, попутно спрашивая, где у Влада презервативы, или мне стоит принести свои из сумки.Но все кончилось. Влад отпрянул от меня, почти оттолкнул, я упала назад на матрас и неудобно подогнула ногу.— Ай!— Что, тебе больно? Все хорошо? — обеспокоенно спрашивал меня Влад.Мое возбуждение резко пропало, я еле сдерживала себя от злости.«Да заеб... сь все!»— Нет, Влад, не хорошо! Как ты помнишь, я твой босс и еще чья-то жена, и как ты, наверное, догадываешься, есть веская физиологическая причина, что я нахожусь сейчас здесь. Почему ты меня отталкиваешь? Что за игры? Я не требую от тебя ничего, кроме как доставить друг другу небольшое удовольствие!Влад молчит.Я начинаю кричать:— Влад, я еще раз спрашиваю: ты хочешь со мной секса?Нащупав в темноте его плечо (в доме напротив наконец-то легли спать), я трясу его.Он убирает мою руку грубым движением:— Да, разумеется, я хочу! Но я не хочу сделать тебе больно, отпусти меня.Я немного взбадриваюсь.

Иногда странно себя ощущаешь, проживая в современном доме в 500 квартир. Что-то подсказывает, что хотя бы со своими соседями ты должен быть знаком, но почему-то становиться душно от того, что тебя что-то может связывать с весьма случайными людьми. Ты знаешь их лицо, ты с ними здороваешься, но ты почти ничего не знаешь о них, да и не хочешь, в общем-то. Хотя нет, ты знаешь что у него проблемы с тёщей (тонкие стены ничего не скроют), другая курит по полчаса в ванной после получаса ругани на кухне, третий работает обожает приводить к себе каких-то случайных попутчиц (два лифта па 17 этажей позволяют узнать это) и предварительно крепко напоив этих выпускниц колледжа поварих, жарить их по полночи. Но в итоге ты всё это знаешь по случайности, а вот знать кто что за человек — не имеешь даже возможности. Половина первого ночи. Вот и сейчас Егор зашёл в лифт вслед за «соседкой» с неизвестного этажа. Узнавал он не её саму, а её собаку, меланхоличного французского бульдога.

Oрaнжeвый мoскoвский вeчeр. Oктябрь. Eщe нe сoвсeм хoлoднo, нo бeз куртoк ужe никтo нe хoдит. Стaлo рaнo тeмнeть. Сeйчaс я oсoбeннo чувствую всe тo, чтo былo вo врeмя нaшeй пeрвoй и eдинствeннoй встрeчи.«Ничeгo плoхoгo нe случится» — был увeрeн я, кoгдa мы тoлькo пoзнaкoмились нa прoстoрaх Интeрнeтa. Я ужe был жeнaт, a eй былo всeгo... лeт. Хoтя ужe тoгдa я пoнимaл, чтo oнa нe тaкaя кaк другиe. Кaждый дeнь oнa рaсскaзывaлa мнe o свoих дeвичьи пeрeживaниях, дeлилaсь рaдoстью, нo пoчти никoгдa нe гoвoрилa o грустнoм... A вeдь eй былo из-зa чeгo рaсстрaивaться. Oнa зaкидывaлa мeня свoими фoтoгрaфиями, улыбaясь с них хoтя и нeвиннo, нo всeгдa кaк будтo зaглядывaя в сaмую душу с нeбoльшoй ухмылкoй. Пoстoяннo рaсспрaшивaлa мeня o мoeм прoшлoм (я всeгдa oтшучивaлся в тaкиe мoмeнты). Мoжнo былo пoдумaть, чтo oнa прoстa и лeгкoмыслeннa, нo кaк этo всeгдa бывaeт, этo былo лишь пeрвым, oбмaнчивым впeчaтлeниeм.Нaшa встрeчa oкaзaлaсь для мeня чeм-тo нeoжидaнным. Нeт, я кoнeчнo знaл, чтo сeйчaс я увижу ee вживую, нo этo сл

Романтика похоти. Т. 2 гл. 5 — миссис и мистер Браунлоу, продолжениеБесполезно остановиться на нашем расставании на следующий день. Моя мать сопровождала нас в город, где мы должны были взять наёмный экипаж. Он подъезжает. Моя бедная мать едва в силах произнести своё благословение и «прощайте», и я вижу, что слёзы сбегают вниз на её почтенные щёки, поскольку она машет своим носовым платком до тех пор, пока экипаж не сворачивает за угол. Конечно, моё сердце было полно, разве могло быть иначе, когда впервые покидаешь родной дом. Моя тётя обнимает меня рукой за талию и кладёт мою голову к себе на грудь и успокаивает меня, как может; но переполненное сердце должно выразить себя. К счастью, внутри кроме нас никого нет. Моя тетя очень нежна, а доктор — также. Вскоре мои рыдания заканчиваются, и я начинаю засыпать; причём в момент сильного горя нахожу некоторое утешение в мысли прижаться к этим славным сферам. Моя тетя часто целует меня, и я отвечаю ей, нарочито надувая губы, что, как я представлял себе, должно скор

Барин, горничная и гувернантка.В тот сентябрьский воскресный день я, со своей супругой и детками, собирался нанести визит вежливости своему соседу, помещику Барсукову. Дом в поместье нашем опустел — дворня была отпущена в деревню, навещать своих родственников, оставалась только гувернантка — мадмуазель Софи, у которой был сегодня выходной, да горничная Глашка. Крепостная Глашка была частью приданого моей жены, приехала с нею с другой губернии и родственников в деревне не имела. За завтраком, я подумал о том, как хорошо было бы остаться дома. Ну его, этого соседа, раскормленный «барсук» — развалится в кресле после сытного обеда, и начнет рассуждать о ценах на овёс в нынешнем году. Его жена, расплывшаяся под стать своему мужу, будет преданно моргать поросячьими глазками. А дочка их перезревшая, Нинель, обязательно запищит после обеда у рояля романсы, развлекая гостей. Куда как лучше, наслаждаясь тишиной, подремать на диване, почитать «Петербургские ведомости».