Классика

Стояла тихая летняя ночь. Воздух над озерцом почти не шевелился. Вода была ещё тёплая, хотя минула полночь. Небеса с севера подсвечивались, и полярный день не позволял ночной тьме вступить в свои права. Как раз такие ночи бывают здесь, в северной Норвегии, в начале июля. Пробковые поплавки мирно покачивались на блестящей поверхности воды. Вот уже несколько часов ни одной поклёвкой не выдавало тайн своей подводной жизни рыбье племя. Последний раз рыба играла около семи вечера. Этим вечером муж и жена поймали с полдюжины приличных форелей, но теперь всё было тихо. Они не разговаривали друг с другом. Не обязательно болтать, иной раз вместе помолчать — и что ещё для счастья надо, думал мужчина. Так приятно бывает, когда звенящая тишина вокруг не нарушается ни единым словом, ничем. Просто вслушайся в тишину и позволь мыслям улететь далеко-далеко, и тогда насладишься вселенским покоем. Такими смешными чудаками покажутся все те, кто мрут с тоски, когда вокруг ничего не происходит. Лично он был вполне счастлив, тем б

Господи, как же холодно — скукожившись, и поплотней укутавшись в и без того теплое пальто, думала я, перебежками от лужи до лужи, добираясь домой. Обжигающе-ледяное дыхание осени докрасна разукрасило мои щеки, так и норовя отморозить заодно и нос. Не смотря на середину октября, на улице было уже по-зимнему холодно.С недовольством я отметила, что в шестом часу вечера уже смеркается, отчего сразу стало как будто бы еще холодней. Добежав до дома, поджимая замерзшие пальцы в осенних сапожках, глупо и безосновательно полагая, что так их можно согреть, я, переминаясь с ноги на ногу, шарила рукой в сумке в поисках ключа от дома. Предвкушая, как я, словно змея, сброшу прямо у порога всю эту не спасающую от холода одежду, и с разбегу бухнусь в горячую ванну, я почти уже провернула ключ в дверном замке. Сердце застыло, когда всего лишь в паре шагов от себя я услышала приглушенное мужское покашливание... Нет, не болезненное, а такое, которым на себя обращают внимание.

— Ну что приступим? Дорогие мои друзья? Вымойте ее и начнем через час! Я хочу чтобы все прошло на самом высоком уровне! Если она умрет, каждый распрощается с жизнью здесь же!!! — его голос звучал грозно, властно, безнадежно...— И из своих окон ты не увидишь Голливуд, и за это прости, — я напевала песню, которая гимном звучала в голове, пока неугомонные руки меня стерильно намывали, — и души на износ, но мы терпим здесь всё, ради этой любви...— Заткнись!!! Молчи! — мой будущий хозяин явно нервничал и нарезал круги вокруг меня. А мне хотелось петь, чтобы боль в груди не разорвала меня.— Ты арестован, ты арестована, пристегнись и молчи. Ведь это снова, ведь это снова, изумрудный мой мир...Я все пела и пела, параллельно внимая, разговор палачей.— Что делать со шрамами от огнестрельных ранений?— Вы не поняли? Мне она нужна вот такая! — он тыкал в мое фото, где мы на берегу Волги.— Будет сделано.— Всегда один, мне кричат необходимый я вроде...— Закройте ей рот уже, наконец!Мне вставили кляп, сдавив губы.

Не поверите, при всей моей апатии к детям, я заметил в себе, что не хочу терять Катю. При всей моей кобелиной натуре, я не хотел, чтобы через день или два, сюда пришёл кто-нибудь другой и трахал эту блондинку! От представления, что кто-то воткнёт в неё свой поганый хрен, у меня волосы на груди вставали дыбом, как у ревнивого кота, хотя я никого никогда не ревновал. Я не хотел отсюда никуда уходить! Да, я начал понимать, что хочу быть с ней здесь постоянно, обнимать, целовать, гладить и ласкать Катьку на этом уютном диванчике... Я хотел наблюдать за каждым её шагом и любоваться им, за каждым её движением, глаз, улыбкой... Смотреть, как она ходит, говорит, смотрит на меня...Вот, Катя встала с дивана, пошла в ванную... Я балдел от того, что она сейчас будет делать, а именно, подмывать свою щелку и попу. Она будет наклоняться, оттопыривать свою круглую задницу, и мыть водой свою удовлетворенную промежность... Мыть пальцами свои малые губки и внутри норки. Катя становилась для меня не просто девчушкой для сладкого

Обычный рабочий день подходил к концу. Меня зовут Лера, я учусь на 4 курсе одного из университетов Москвы, подрабатываю продавцом консультантом в бутике, находящемся в торговом центре. Торговый центр специализируется на товарах для спорта и активного отдыха, в основном одежде. Наш бутик продает по франшизе одежду одной европейской спортивной марки, чьи товары пришлись по душе молодежи в качестве повседневного лайфстайла, а так как такой бутик один в Москве (бренд конечно представленных в некоторых универсальных магазинах, но они не блещут ассортиментом и новые коллекции появляются с большим запозданием). Лето подходит к концу, от посетителей отбоя нет. Все затариваются одеждой, чтобы было в чем ходить в школу или универ. Весь день как на иголках, тому найти размер, тому другую расцветку, тому донести до кассы, в общем после обеда я ни разу не отрывалась от работы и вся насквозь промокла. В этот день была моя очередь сдавать ключи и бутик, и, пока все мои коллеги потихоньку линяли домой, отметившись у менеджер

Не скажу уж, что меня запороли плёткой или связали, но сам секс с Тематиком стал для меня огромным открытием, даже не знаю теперь, как быть, ведь меня настолько зацепило, что другой, обычный, секс перестал быть интересным.Ко мне приехал давний знакомый из другого города, как раз ему нужно было в Москву по работе. Я давно уже знала, что он считается одним из Мастеров, настоящих Мастеров БДСМ. Я увидела перед собой очень чуткого мужчину, отзывчивого, доброго, располагающего к себе. Мы провели вместе целый день, гуляя и радуясь жизни, разговаривая о чём угодно, только не о сексе. Но вот настала ночь. Его поцелуи... Казалось бы, вот ничего особенного человек не делал, кроме как отлично целовался. НО я не могла оторваться. Если в обычной жизни меня нельзя было подчинить, то здесь я просто растаяла и обмякла, балдела от сильных рук, уверенно и по-хозяйски гуляющих по моему телу. Они прижимали меня к Нему, что-то было в их действиях такое... что погружало меня в мир удовольствия от доверия себя тому мужчине.Не было

Райские сады бывают не только в книгах или с милым рай и в шалаше.Уехали мы в полдень. Мать и отец сидели, обнявшись и молча, я дремал на пустом рюкзаке матери. У отца в рюкзаке стояла канистра с домашним вином. Коста и Эллада провожали нас до самой остановки, где они все расцеловались словно наоборот. Ну, что Эллада жена моего отца, а моя мать жена Косты. Обнимания, прижимания, какие-то смешки всё это осталось в моей памяти, и сквозь дремоту проступали, заставляя волноваться сонного Максима. Но бессонная ночь втягивала меня обратно в дрёму, уводя это от меня в сонный туман.Всю неделю я носился как угорелый. Приближалась середина августа, начало оживления в моей официальной жизни — надо было идти в школу, узнавать, что и как, в середине возобновлялись занятии в секции, да и, вообще, кончалось лето. Эта англичанка, Эллада, Коста, отец с матерью, гипер спермотоксикоз отошли на задний план, уступая место моему юношескому задору. Удастся ли мне сделать сотку? То есть заработать сто рублей? Интерес был не праздным

Валуны, голые тела, пропавшие трусы или как мир стал меняться вокруг меня.Когда на улице июль, жара плавит асфальт, а подработка на лето завершается в три часа дня, единственное место, куда тянет в твои шестнадцать лет — море. Вот оно, за неровной кромкой крыш домов, каких-то цехов, труб механического завода. Блестит, искорками выбивая все мысли, копившиеся в голове, пока ты бегал по улицам, разнося телеграммы и прочее, на что ты подрядился в мае. Свобода до вечера, а потом сон до утра, затем подъём, торопливо бутерброд с маслом, и на работу. И есть не хотелось до самого вечера. Эх, благодарное время юности! Когда в шестнадцать лет тебя волнует только два вопроса — сколько ты заработаешь, разнося эти газеты, телеграммы, и противоположный пол. Остальное как-то терялось, стушёвывалось по своей значимости перед этими двумя важнейшими вопросами. Но, если с первым было более или менее понятно — что набегал, то и получил, то со вторым у меня была более напряжённая ситуация.