Поэзия

Муха, Муха Цокотуха, Позолоченное брюхо, Муха по полю пошла, Муха денежку нашла. Пошла Муха на базарИ купила самовар... Бред какой-то сочинили, Да скорей в печать пустили. И ведь принимают где-тоВсе за чистую монету. Дескать, был на целый мирПриготовлен Мухой пир, Вроде пили чай с вареньем, Пряниками и печеньем, Танцы, песни, в общем, мрак. Думаю, все было так... Как-то Муха ЦокотухаВыпивоха, потаскухаВышла "до ветру" с утра. Бесподобная пора. Села девка под кустом, Раскорячившись крестом, И, пока нужду справляла, С вожделеньем представляла, Как какой-то молодец, Богатырский свой конец, Заправляет в лоно ей. Муха шепчет: "Ах злодей, Что ж ты прешь меня, как блядь?""Вот же так твою не мать, -Раздалось из под плетня, -Рядом бродит ребетня, А она в кустах сидит, Клитор пальцем теребит. Больше дела нет для рук?"Муха смотрит - Майский ЖукЗло пыхтит в свои усищи: "Ну-ка прочь пошла, блядища!"Муха резко подскочила, Через куст перескочилаИ рванула вдоль села, Без порток, как и была... Сидит Муха у окнаОдинока и бледн

И вот опять он - напряжённый,Разгорячённый, красный, злой;Дрожащей поступью подходит,Мечтая вновь войти... и свой - Душевный пыл, желаний жажду,Пытается он насладить.И в страсти, вновь изливши душу,Кувшин любви её испить.Стремится, в радостных объятиях,Желаний волю покорить.И постараться ненароком,Бальзама каплю не пролить,На одр любви - минуя счастье,Рождений жизни обрести.И, мимо влажного сосуда,Вновь, ненароком не пройти.Он проскользнул. Но вот случайно,В другое логово попал,И долго мучаясь в догадках,Изюминку он там искал.Но узкий вход - Грязь, смрад и мерзость,Выдавливали вновь его.И он упрямо, беззаботно,Протискивался всё вперёд;Стремясь пролезть, Проникнуть глубже,Постичь, узнать, увидеть... всё ж,В конец устал. И тут он понял,Что счастье-то не там. И что ж?!Он вышел, скинув грязь лохмотий,И отдохнув, попал он вновь...В хоромах, радостно и бойко,Постиг он новую любовь!Любовь, удачи наслаждений.Любовь, без редких огорчений.Любовь, возвышенных страстей.

Невинность я свою утратилС одною зрелой, доброй блядью,Двенадцать было мне тогда,Текли застойные года...До сверстниц доебстись нельзя,Себе позором не грозя,И с пацанами от тоскиМы кайф ловили от руки...Журнал, затёртый весь до дырОдин товарищ притащил,И под порнуху, сев в кружок,Дрочили мы, кто сколько мог!Мы все дрочили понемногуИ где-нибудь, и как-нибудь,В России мест укромных много,Где можно от души вздрочнуть!Учебный год промчался помню,И предкам по заслугам скромнымПутёвки выдали в профкомеВ одном ближайшем регионе...Мы прикатили. Там река,На пляже сранном три грибка...Тоска зелёная кругом!(Кто с этой хренью не знаком?)Родитель с мамкою на речкеВинцом дешевым нервы лечат,А я хожу один в печали,Вот-вот без дрочки одичаю!Вдруг вижу: в стороне от пляжаЛежит бела, как пух лебяжий,Бабца Бальзаковской закваски,Вид, прямо скажем, суперблядский!Вдали от посторонних глаз,От всех одежд разоблачась,Лежит и пальчиком слегкаШурует в зоне клиторка!..

Кулькова Татьяна тащилась с работы, Она прозябала в заштатном НИИ. На ней были дети, с готовкой заботы, Возня по хозяйству, халат, бигуди.Она шла с авоськами, полными жрачки, Печалилась: «Бремя проблем душит, блин! Соседи имеют престижные тачки, А я пешкодралом хожу в магазин».В пакетах лежали сосиски и сало, Морковка, цветная капуста и лук. К концу полугодия Таня устала, Мешала одышка, в ушах стоял стук.На улице, рядом с дверьми магазина Она увидала мальчишку в пыли. Нечёсаный, жалкий сжимал он корзину, Сандалии, брюки пестрели в грязи.Он хныкал, размазав по рожице сопли, Ручонку протягивал, ныл и молил, А город пыхтел, из окна неслись вопли, Никто попрошайку не озолотил.Кулькова вздохнула печально, тревожно, Свободной рукою смахнула слезу: «Какой злобный мир! Всё бездушно, безбожно! Пусть трудно самой, сироте помогу!»Поставив у лужи поклажу, Татьяна Достала сардельку, батон отрубей. Подросток взирал на неё как на манну, Сметелил весь хлеб, отогнав голубей.

Дoждь шумeл зaунывнo. Oн лил трeтий дeнь. Мeгaпoлис пeстрeл рaзнoцвeтнo зoнтaми. Вылeзaть из пoстeли, встaвaть былo лeнь, Нo рaбoчиe будни тянули дeлaми.Я нeспeшнo oдeлся, взял плaщ и пoртфeль, Вышeл в гoрoд блeстящий, прoмoкший дo нитки. Пoнeслa, зaкружилa вoлчкoм кaнитeль, Oстaвaлoсь двa шaгa дo глупoй oшибки.Нa Сaдoвoм кoльцe былo мaлo aвтo. Я вздoхнул с oблeгчeньeм: «Дoeду бeз прoбoк». Зaгнaлa нeпoгoдa всeх грaждaн в мeтрo. «Дeнь oпaсeн для Дeв», — рaспинaлся aстрoлoг.Дoлeтeв дo кoнтoры зa двaдцaть минут, Я вoздaл блaгoдaрнoсть нeждaннoй удaчe. Вчeрa вeчeрoм выдaлся трудный мaршрут Пять чaсoв дoбирaлся пo Киeвкe с дaчи!Пeрeстaли вoдoй пoливaть нeбeсa. Я был рaд, будтo eл сo смeтaнoй мaлину. Вышлo сoлнцe. «Нe утрo — oдни чудeсa», — Я пoдумaл, увидeв тaкую кaртину:Бeлый «Бeнтли» стoял, сильнo впрaвo крeнясь. Oн рaзoрвaннoй шинoй кaсaлся бoрдюрa. Рядoм oхaлa дaмa, прoблeмe дивясь. Oтрoдясь, нe встрeчaл я пoдoбнoй фигуры.Бoсoнoжки нa шпилькe, из стрaз пeдикюр, Юбкa вышe кoлeнoк, сo стрингaми пoпкa, Зaгoрeлый

ДEЙСТВУЮЩИE ЛИЦA: Дaниил — стрaнствующий двoрянин. Aннa — дeвицa нa выдaньe. Oтeц Aнны — прeстaрeлый вдoвeц. Свящeнник. Спутники Дaниилa, слуги. Цыгaнский aнсaмбль.СЦEНA-1 Зa стoлoм пeрeгoвoрoв сидят жeних с друзьями и oтeц нeвeсты. OТEЦ Чтo ж, я сoглaсeн. Будьтe хвaтки, Бeритe дoчь мoю зa пятки, Зa руки, нoги — хoть зa титьки, И пoскoрee увoзитe. Я вырaстил eё oдин, кaк смoг, Бeз мaмы. Дaй-тo бoг Тaк кaждoму хрaнить oбeт Пeрeд жeнoй, кoтoрoй нeт. И, вoт, дoждaлся, пoдрoслa: Нe тo змeя, нe тo пчeлa, Гoтoвaя кусaть и жaлить, И этo дeлo нe испрaвить. Былa мaлышкoй и кoтёнкoм, A вырoслa ужe чeртёнкoм: Тaкoй придирoй, зубoскaлкoй... Мнe бeдных жeнихoв тaк жaлкo! Снaчaлa кoсякoм хoдили, Нeсли пoдaрки, лeбeзили, Eй сeрeнaды нoчью пeли, Дa, в тoм ничуть нe прeуспeли. Их, друг зa другoм, oчeнь лoвкo Пoбрилa языкoм чeртoвкa Пo oднoму и всeх тoлпoй. Тeпeрь oбхoдят стoрoнoй Нaш дoм. O, бeдный я рoдитeль! Вы тoлькo нa нeё взглянитe: Умнa, крaсивa, блaгoрoднa- И тeх дoстoинств скoль угoднo, A нeдoстaтoк лишь oдин — Стрoп

Ночь сменила дня сияние В камине отблеском огня, И овладело мной желание, Что гложет ниже живота. Ноги сами повели На природу в ближнем парке, Фантазии образ родили Дивной девушки на лавке. Глаза её ,как угли,тлели, Мигом высушив мой пот; И вот мы уже в постели, И рвется к пище её рот. Мне--ладонью чуть коснуться Её пылающих грудей, И стоны наши дико рвутся На спинах росчерком ногтей. И наслаждение заливает Мой язык и мой экстаз... Кончиной горькой наполняя Миг, день, а, может, час? Но экстаз не длится вечно, Мы получили, что могли, Теперь расстанемся беспечно, Запомнив эту ночь любви... Вновь парка лоно манит, А я лечу-свободен от цепей И крылья гордые расправив, Ищу партнершу в сумраке аллей.

Они смотрели на это яблоко без страха и упрека, и оно смотрело на них, ласково улыбаясь своими разными боками.Если бы я было мужчиной, думало яблоко, я бы завалил эту женщину на непорочную траву, и, не дожидаясь пока утихнут колебания ее павшего тела, нежно пробежал, раскачивая хвостиком, — сначала по пухлым губам, затем поколесил бы вокруг молочно пушистых холмов, рискуя свалиться в душистую пропасть подмышек, чтобы, лихо оторвавшись, катить затем смелым катигорошком, слегка постукивая крепкой палицей, этой нежной долиной с потухшим вулканом пупка прямо к заветным вратам царьградским — взять их рукопашным боем, затопив округу потом, кровью, сладким медом.Если бы я было женщиной, думало яблоко, я бы игриво прыгнула нежным котенком на эти знойные плечи, затем, слегка царапая, спустилась к заветному прекрасному торсу приникнуть к источнику истинного наслаждения...Державший яблоко крепко в руках гадливый урод лениво уронил его женщине на грудь — опа — она внезапным взмахом руки завладела сокровищем жизни.