Странности

- Вам, девушка, что? - обратилась к Лене на "Вы" симпатичная продавщица. - Шариковый стимулятор, - показала Лена, - Вот этот, с четырьмя шариками и конусом на конце. Можно посмотреть? Продавщица протянула Лене небольшую коробку. - То, что надо, - сказала моя няня, - А "указку" возьмем вот эту - со сменными насадками. - Дешевле в наборе, - предложила продавщица, - Шариковый стимулятор, указка и флакон со специальным мылом. - Ага, - согласилась Лена, - Я мыло тоже хотела купить. - Стимуляторы какого размера? - спросила продавщица. - В смысле? - растерялась Лена. - Возраст ребенка? - Семь лет. - Для него что ли? - чуть насмешливо спросила продавщица, протянув Лене нужную коробку. Я густо покраснел. - А пустышки у вас для таких больших есть? - поинтересовалась Лена. - Возьмите вот эти, - сказала продавщица, протянув Лене прозрачную коробочку с двумя сосками: голубой и салатовой, - Что-нибудь еще? Лена отрицательно мотнула головой и вытащила из кошелька несколько купюр. - Дай посмотреть, - попросила Света, после т

- Самое интересное, я своим точно так же, как ты, писюльки терла, - сказала ей Лена, - Дрожали, уворачивались, вырывались и совсем не могли терпеть, но ни один струйку не пустил. - Потому что я им сначала специальный массаж делала, - хитро улыбнулась Катя, - Хорошенько давила, когда намыливала низ живота. Там как раз мочевой пузырь находится. И когда видела, что хочет писать... а определяется это у мальчиков очень просто... - И не говори, - засмеялась Ксюша и вслед за ней остальные девчонки. - После этого остается только пощекотать, чтоб расслабился, - продолжила Катя, - А где и как щекотать похоже все равно. У второго я добилась струйки щекоткой яичек. Решила при медсестре писюн не трогать. - Я помню, как она на тебя взглянула, - усмехнулась Алина, - А вожатой похоже пофиг. - Слушаю я тебя, Катька и потихоньку выпадаю в осадок, - вздохнула Настя, - Неужели ни капельки малышей не жалко? Нашла себе подопытных кроликов. Нельзя мальчиков так мучить. - Че ты к ней пристала? - недовольно взглянула на Настю Маша, -

Сходив к одному из пеленальных столов за детскими салфетками, девочка вернулась к Саше. - Как хорошо покакал, - улыбнулась Наташа, подняв его с горшка. - Лена им всем немножко помогла... - с хитрой ухмылкой сказала Вика. - Сделала клизму кашкой, - хихикнула Оля. - Какой кашкой? - насторожилась Наташа. - Вот этой, - кивнула на большую кастрюлю Оля, - Приправив ее мылом. - Ты что?! - возмущенно обратилась к Лене Наташа, взглянув на испачканный "кашкой" кондитерский шприц, - Так ребенка мучить! Лена молча пожала плечами. - Бедный Сашуля, - виновато улыбнулась Наташа, скользя детской салфеткой между Сашиных половинок, - Ничего, сейчас всю эту бяку вытрем. Раздвинь ножки пошире. Наташа нащупала через салфетку Сашины яички. - Так дрожит, - вздохнула она, вытирая мальчику мошонку, - Потерпи, зайка. Господи, какие у вас салфетки холодные! Взяв из коробки новую салфетку, Наташа быстро вытерла Саше письку. - Это твои? - спросила она мальчика, подняв с пола салатовые колготки. - Не одевай, - попросила Лена, - Сейчас буд

Раздумья о мировом экономическом кризисе были прерваны настойчивым звонком в дверь. Кто же это мог пожаловать к старику, вечером, в такой мороз. На пороге стояла стройная изящная девушка в обтягивающем пуховике лет двадцати пяти, с румяными от мороза щеками и большими глазами. Позади на перилах сидел крепкий парень со скучным видом. - Здравствуйте! Степан Кузьмич? - ее губы блестели от бесцветной помады. - Он самый. Вечер добрый, чем обязан? - Я Марина, а это мой парень Володя. Нас направили к вам, сказали, что вы были лучшим тренером по зимнему плаванию. Дело в том, что нужно выиграть зимний заплыв в городе Н. на выносливость, это важно, принципиально важно победить! - сбиваясь, говорила она. - Да, тренировал, лет десять назад, сборную нашу. А кому тренер нужен то? - Мне! Чемпионат будет через неделю, там будут девушки из Норвегии и Нидерландов, сильные спортсменки. Я участвовала в прошлом году, но вообще ничего не заняла, обидно. Но я в прошлом году только начинала зимой плавать. Поэтому в этом году мне оче

После сытного обеда с ликером сил у меня прибавилось. Захотелось продолжения. Я тихонько стал подталкивать Машу вниз и пригибать ее голову к члену. Но вместо того, чтобы послушно взять в рот, Маша вдруг вынырнула из-под моей руки, обернулась ко мне и захватила мой орган в горсть. Я вообще заметил у нее эту манеру. Когда она хотела поговорить со мной о чем-то серьезном, важным для нее, она приближала свое лицо к моему, заглядывала мне прямо в глаза и... хватала меня за член. Только после этого она начинала говорить. Ее ласковое пожатие отвлекало меня и мешало вникнуть в суть слов, но оно было чертовски приятным и трогательным, так что я не пенял ей за эту привычку. - Я этого не умею. Никогда не делала, - тихо, со смущением сказала она и, помолчав, продолжила, - Понимаешь, мужу моему, Василию Павловичу, хотелось, конечно. Просил он, и умолял меня не раз, но от одной только мысли об этом у меня подкатывала тошнота. Я так и не смогла себя перебороть, и он отстал. Сейчас я понимаю, если бы он сам раз-другой прилас

Конец XXI века. Третья мировая война все-таки настигла планету, под названием Земля. Мировые державы разделились на четыре коалиции. Россия, Америка, Японитай и Германция. Четыре державы, сражающиеся, каждая, за клочок своего маленького мира. Это единственные страны, которые до сих пор могли отстаивать свои права. В центре этой ужасной войны оказалась молодая студентка медицинского факультета Катрина. Русская по национальности, но застрявшая в Америке. Ей приходилось лечить солдат противника, при этом скрывая свою национальность. Благо, девушка, за столько времени проведенном в Америке, могла говорить без акцента на английском. Утро начиналось как обычно. В большой медицинский шатер завезли очередную партию раненых солдат. Катрина принялась накладывать швы и делать перевязки. У одного парня нога болталась на нескольких мышцах. Сделав обезболивающий укол, девушка перерезала мышцы и забинтовала ногу. - Все будет хорошо, - успокаивала она молодого умирающего солдата. Единственное, что она могла сделать для солда

Часть 1: Размышления. Да что она пристала как банный лист. Совсем прохода не дает. Да и язычок у нее остер, хотя с другой стороны вроде бы нормальная баба. Так думал я, идя домой из института. Настроение было паршивое. Мысли опять завертелись вокруг Кристины. Эти ее намеки, разговоры про подружек. Вчера вон вообще, как сиськами привалилась и потерлась, так я чуть в трусы не кончил. Кто то решит, что я про подружку так думаю! А вот и нет. Лучше начать с начала. Живем мы с мамой вдвоем, в двушке. Она работает линейным инженером, я учусь на 2 курсе института. И вот неделю назад к моей маме приехала в гости подруга. Чуть ли не детства, хотя вряд ли, она мамки лет на 5 младше. Оказалось чуть ли не на две недели. Ну меня потеснили. Я переехал в комнату матери, а тетю Кристину поместили в моей. Дня через три, она нашла мой тайник. Ну там пара журналов "Плейбой" и карты с порнухой. И началось! Она вроде как мне ликбез по половому воспитанию проводить стала. О вредности онанизма рассказывает. А куда деваться, коли дев

- Давай-ка покажем Ане, как ты любишь ножки. Игриво настойчиво прозвучало из её уст. Меня слово пронзило невидимым лучом возбуждения. От ушей, которые приняли в себя эти слова, волна прошла через всё тело, заставив моментально кровь прилиться к члену и одновременно к лицу, которое через мгновение стало горячим, и я почувствовал, как жар вспыхнул во всем моём теле. Описывая сейчас эти ощущения, я представил, как от спички воспламеняется охапка сухой, рыжей хвои, с треском, ярким пламенем и обжигающим жаром. Так же быстро вспыхнув и моментально прогорев, кровь отлила от лица, но член остался тверд и комок возбуждения жег меня внутри. Именно слова возбуждали меня больше всего, слова, сказанные даже не наедине, а в присутствии постороннего человека, даже малознакомого мне человека заставили меня пережить взрыв эмоций. Сейчас, когда я пишу эти строки, я чрезвычайно возбужден, возбужден не на словах, возбужден по настоящему, так что приходится легким движением поправлять в джинсах предмет, которому там очень тесно.