В соавторстве с Anasta1339Эпилог. Десять лет спустя. Игорь.В ванной было тесно и темно. И непристойные ритмичные звуки раздавались здесь громко и ясно. Хорошо еще, что Олег успел закрыть дверь на защелку, а то всем моим гостям было бы видно, как он трахает меня в задницу. Его член уже протиснулся в мой анус и теперь медленно, с трудом, преодолевая сопротивление никак не желавшего полностью расслабиться сфинктера, ходил взад-вперед, доставляя мне одновременно и новую боль, и странное удовольствие...Минут десять назад я решил умыть лицо, чтобы немного сбросить ощущение опьянения после выпитого. Я уже закручивал краны, когда вошел Олег. Мы не виделись с ним лет пять, даже больше, он, конечно, за это время еще возмужал, но совершенно не изменился внутренне. Я посторонился, пропуская его к раковине, и тут наши тела соприкоснулись...Весь вечер между нами копилось неясное напряжение. Весь вечер мы поглядывали друг на друга, почему-то, как в детстве, смущаясь и краснея. Весь вечер нас будоражили воспоминания — о совместно принятом когда-то в больнице душе, о бесконечных вечерах, проведенных друг с другом после моего возвращения в интернат, о драках с одним старшеклассником, не помню его имени, которого Олег яростно не подпускал ко мне, и, главное, о поцелуе, страстном, грешном поцелуе, которым увенчался наш выпускной вечер. И вот, когда наши тела соприкоснулись, случайное прикосновение бедер, не более, все это взорвалось.Мы набросились друг на друга. По-другому это назвать нельзя. Мы набросились друг на друга, как изголодавшиеся хищники набрасываются на кусок мяса. Он схватил меня, я схватил его, мы сжали друг друга в объятиях и принялись целоваться. Всего в пяти метрах от нас, в единственной комнате моей съемной квартиры, плясали под что-то ритмичное наши друзья и наши девушки, а я в ванной таял под поцелуями своего друга детства, а он рычал под моими поцелуями. Наши руки лихорадочно шарили по телам друг друга, касаясь всего того, чего не довелось коснуться раньше, что притягивало нас к себе все эти годы, о чем мы мечтали, но так и не решились получить. Я уже знал, какая ребристая у Олега грудь, какой плоский у него живот, какие твердые у него бедра, какой упругий у него зад, какой длинный у него член. И он уже знал все о моем теле.Как-то сама собой моя рубашка расстегнулась, надеюсь, все пуговицы остались на месте. Губы Олега немедленно впились в тонкий белесый шрам, пересекавший всю левую половину моей груди. Его пальцы в это время лихорадочно дергали молнию на моих брюках.Мы так и не сняли одежду полностью. Рубашка оказалась у меня на затылке, штаны болтались на щиколотках, а джинсы Олега застряли у него на коленях.За все время в ванной мы не сказали друг другу ни слова. Мы знали, чего мы хотим. Мы знали это столько лет, что нам не нужны были слова.Как-то само собой я оказался спиной к Олегу. Как-то само собой крем для рук оказался у меня на анусе. А потом я уже и сам хотел почувствовать член друга у себя внутри.Твердый стержень толкался в кишке, доставляя мне боль. Я не обращал на нее внимания. Я бы согласился на гораздо большие жертвы, лишь бы Олег, наконец, решился быть со мной. И вот он был со мной, и я был счастлив. Так счастлив я, пожалуй, не был с того самого дня, когда в душевой больницы, за час до тяжелой операции, я подставлял себя его ласкам.Мой друг захрипел, задергался и замер. Похоже, он кончил, так и не войдя в меня полностью. () Его хватка ослабла, он явственно расслабился.Я почувствовал запах маков. Я даже знал, что там, в темноте, проглянуло множество головок этих умопомрачительных цветов. Да, это была галлюцинация. Единственная, которая все еще посещала меня иногда, но как она сейчас была своевременна, как она сейчас была уместна!Спустя минуту Олег вышел из меня, и тут же я услышал его шепот:— Горе, а теперь ты меня!В темноте ванной я почувствовал, как он, весь в маках, повернулся ко мне спиной и пригнулся. Его ладонь ткнула мне в руки тюбик с кремом.Я раздвинул такие упругие, притягательные ягодицы и приставил напряженный член к малюсенькой дырочке ануса своего друга детства...