Мне надо в туалет. - Сказала она, когда мы подходили к машине.
Я пойду вон в ту рощу. Посторожишь?
Хорошо - Сказал я, и пошел за ней.
Прошла на полянку и сказала: Отвернись. И смотри, чтобы никто не прошел.
Я же ей решительно ответил: И не подумаю. Твою стеснительность нужно лечить. Ты писай, а я буду смотреть. И если кто-то пройдет, то пусть видит, как красивая женщина писает.
Мама посмотрела на меня в замешательстве и тихо сказала: Я не смогу: Мне неудобно.: И потом ты мой сын.
Я нахмурился и строго сказал: Опять это неудобно. А ты постарайся. Сын не сын, а писать надо.
Мама молча приспустила мои недотрусики и присела.
Я присел прямо перед ней, и уставился на открывшуюся мне картину. Вагина раскрылась ходом вглубь, по краям свисали половые губы. Клитор, набухший и раздвинувший свой капюшон, нависал над всем этим великолепием, большой как никогда. Струя хлынула прямо мне между ног. Через несколько секунд струя внезапно прекратилась, мама дернулась как от удара тока, потом струя опять хлынула, а потом опять прекратилась, еще внезапнее, чем раньше, мама закрыла глаза, потом снова ударила струя. И так еще несколько раз. Под конец мама застонала. Еще полминуты посидев на корточках, она с извинением в голосе сказала: Давно хотела в туалет. Потом она вынула салфетку, вытерлась, надела трусики, и мы пошли к машине. Я, конечно, понял, что она испытала оргазм, а вовсе ей не 'давно хотелось'.
Когда мы ехали домой я попросил ее остановиться около магазина и купил там детский горшок.
Мама даже не спросила меня, что я купил. Она была очень задумчива.
Когда мы приехали домой, я вынул горшок, поставил его посередине гостинной, и сказал: Теперь тебе надо ходить в туалет только сюда.
Мама возмутилась: Это уже слишком. Я все понимаю, но...
Я перебил ее: Ты что хочешь всю жизнь остаться вечно стесняющейся женщиной, которая даже боится сходить, когда ей надо в туалет? Это будет для тебя тренировкой.
Мама покорилась и замолчала.
Через два дня, я купил в строительном магазине замок и цепь, и обмотал ими туалет. Также я прикупил ведро с крышкой.
Теперь мама возмутилась по-настоящему.
Я же решительно сказал ей: Мама я знаю, что для тебя лучше. Если ты меня любишь, ты меня послушаешь. Писать будешь в горшок, а какать в ведро. Горшок ты можешь выливать в раковину, а ведро я буду выливать вечером в туалет.
Мама немного посердилась для виду, но потом успокоилась.
Проходя по своим делам по гостинной, я часто видел, как с шипением писает, или с натугой какает мама. Иногда я даже останавливался посмотреть. Она же, каждый раз краснела, когда я пристально смотрел на то, как она опорожняет свой кишечник.
Теперь я постоянно видел, как она ходит в туалет. Пару раз я пресекал попытки бунта и 'решительные отказы' от 'этого разврата'. Но под конец мама привыкла.
Через еще неделю, я получил затычку для попы, которую я заказал по интернету.
Опять запаковав в коробочку, я подарил ее маме.
Мама уже ожидала подвоха, потому вскрыла коробку с опаской.
Что это такое?
Затычка.
Затычка?
Затычка для попы. И смазка к ней.
Ну знаешь ли, ты себе слишком много позволяешь!
Это очень полезно для женской сексуальности и для женской половой системы. Носи ее каждый день.
Мама промолчала. Но носить затычку стала. Я часто видел как она, переодеваясь вынимала затычку или, смазав анус, вставляла ее.
Однажды она пукнув извинилась, а я, прочитав ей лекцию о том, что сдерживать себя вредно, заставил ее пукнуть при мне еще раз, и сказал ей: Меня ты не должна стеснятся. Пукай дома, сколько и когда хочешь. Я настаиваю.
Теперь мама при мне часто пукала, и мило краснела.
После этого, я еще заставил ее держать дверь в ванной открытой.
Было довольно интересно наблюдать как она присев над ведром, с хлопком вытаскивала из себя затычку, какала, и с грязной попой и затычкой в одной руке бежала в ванную. Дверь она по моим указаниям оставляла открытой, и я видел очень хорошо все, что она там делает. Она мыла попу с мылом, очень сексуально при этом прогибаясь, потом смазывала анус смазкой, и вставляла затычку.
Единственное что меня беспокоило, это то, что я никогда не видел, как она мастурбирует.
Я решил это изменить. Негоже такой красивой и развратной женщине, жить без самоудовлетворения. Тем более что она очень часто была возбуждена. Я порой видел, как она течет,
Теперь она меня почти не стеснялась и ходила полуголой, а иногда вообще в одной рубашке. Я часто видел, как у нее увеличивается клитор или течет из влагалища по ногам. Стулья же, на которых она сидела, порой были мокрыми.
Я решил, что пора что-то делать. Хорошенько продумав конструкцию и заказав из интернета все необходимое, я соорудил НЕЧТО. На следующий день, встав рано, когда мама еще спала, я установил свои механизмы на большую часть стульев в доме.
Мое изобретение представляло собой дилдо прикрепленный с помощью ремней к стулу. Получался стул с вертикально торчащим из него дилдо.
После установки, я соорудил завтрак, и сев на противоположной стороне от места мамы, стал ждать.
Когда она вошла, она застыла в дверях, увидев стул.
Она
'Что это? ' Спросила она.
'Тренажер Сексуальности. ' Ответил я. 'Ты должна на него сесть'
Мама посмотрела на меня широко раскрытыми глазами и сказала: Это уже слишком. Ты что думаешь...
Я ее перебил: Мама! Мы же решили, что я буду тебя тренировать. Просто сядь, и давай завтракать.
Мама молча прошла, и села на краешек стула.
'Мама! Сядь правильно! ' Возмутился я.
Мама со вздохом привстала, раздвинула обеими руками малые губы, и со вздохом села на самотык.
Так мы и завтракали. Мама намазывала себе хлеб, иногда привставала с дилдо, и тут же со вздохом и, краснея, садилась обратно. Иногда она, уже привычно, попукивала.
Когда мы уже заканчивали завтрак, я спросил ее: Мама, а ты еще не вставила пробку?
Мама покачала головой.
Я прошел в ее комнату, взял затычку, и смазал два пальца.
Потом прошел обратно на кухню, и попросил маму: Привстань, пожалуйста.
Она привстала, и я увидел, что стул уже весь мокрый. Я смазал ее приоткрытое анальное отверстие, просовывая оба пальца на полную длинну в ее горячую плоть. Мама часто задышала. Я вставил затычку, прошел на свое место, облизал оба пальца, и как ни в чем не бывало, продолжил завтрак. После завтрака, я сразу же предложил поиграть с мамой в ладушки. Она, было, отказывалась, но я ее уговорил.
Мы подпрыгивали на стульях и говорили 'ладушки ладушки', хлопая друг друга по ладоням, пока мама не кончила.
После этого, мама всегда сидела на моих дилдо стульях.
Часто она ерзала на стуле, заставляя дилдо чуть-чуть перемещаться внутри себя. При этом мокрое влагалище иногда издавало тихие хлюпающие звуки, источая из себя влагу.
А иногда, когда думала что я на нее не обращаю внимание, или чем-то занят, она опасливо и мелко подпрыгивала на стуле. После нескольких минут таких подпрыгиваний, она кончала. Когда же я проходил мимо, она делала вид что занята и переставала прыгать.
Носила теперь мама одежду очень вызывающую, обтягивающие и тонкие рейтузы на голое тело - в районе промежности на них всегда было мокрое пятно, а в районе попы выдавалась затычка. Мини юбки, которые оставляли видимыми свисающие кончики ее половых губ - почти всегда на этих кончиках свисали капли ее соков. Колготки без ластовицы, и многое другое.
И где бы она не садилась, теперь после нее всегда было мокро. Соки теперь лились из нее постоянно.
Несколько раз, когда мы ехали в автобусе, я уговорил ее сесть на мою руку чтобы не садиться голой попой на сидение. И когда она садилась, я потихонечку сгибал средний палец, и проскальзывал в ее влагалище. Она делала вид, что ничего не заметила, но на каждой ухабине, когда автобус подскакивал, она вздрагивала и прикрывала глаза.
Иногда, в глухих местах, я заставлял ее писать стоя. Она сгибалась буквой Г, отклячивала попу, и из ее приоткрывшейся промежности, практически вертикальной струей, лилась моча.
С тех пор я все время выдумываю что-то новое, и мы оба довольны.
Вот так весело мы живем.