Как далеко может зайти материнская любовь?! На что готова пойти женщина ради собственного сына, с которым судьба сыграла злую шутку? Кто вправе осуждать ее, желающую для своего чада лишь одного: чтобы он был чуточку удачливее и успешнее? Что может помешать ей в горячем желании помочь любимому ребенку? Никакие табу, нормы морали, и правила поведения не остановят любящую мать, если за всем этим стоит реальная возможность сделать жизнь единственного сына немного счастливеепомещался. А теперь, ну-ка... Нет, только мошонка входит. Эх, сынок, такой агрегат, как у тебя, да в добрые руки... Как мамины, например.Зинаида нежно сжимала рукою ствол, и осторожно наклоняла его в разные стороны, любуясь бугристой красотой мужского достоинства. Второй рукой она перебирала мошонку.— И чего этим бабам еще надо! Ты посмотри, какая красота, сила какая в нем сокрыта! Конечно, я понимаю: женщины любят ушами, а ты молчишь все время, сынок. И поэтому сложности у тебя с девушками постоянно. Не все готовы к такому. Но ведь, это же не главное! Особенно для мамы твоей: я понимаю тебя без слов...Зинаида не заметила, как стала нежно надрачивать ствол сына, слегка сжимая его мошонку другой рукой. Она, словно пребывала в каком-то гипнотическом трансе. Зина смотрела на член невидящим взглядом, и медленно наклонялась к нему. Ее губы уже были в дюйме от головки, наливающейся мужской силой и желанием. Но Александр не чувствовал горячее дыхание матери на своей плоти — он крепко спал в алкогольном забвении, погрузившись в спасительный сон.На головке показалась прозрачная капля, и Зинаида очнулась. Испуганно покосившись на сына, она высунула язык и медленно слизала ее. Между кончиком языка и членом протянулась тоненькая стеклянная нить, и Зинаида оборвала ее, прикоснувшись губами к головке легким, почти воздушным поцелуем.— Господи, что же я делаю! Сашка, прости меня, грешную, не знаю, что на меня нашло...Зинаида отпрянула от спящего сына и потянулась к бутылке. Поискав глазами бокал, она вспомнила, что не захватила его с кухни, и замерла в замешательстве. Потом, махнув рукой, поднесла бутылку ко рту, и стала жадно пить прямо из горлышка. Она поперхнулась, и струйка потекла из уголка рта к груди. Зина быстро распахнула полы халата, чтобы не посадить коричневое пятно на его белоснежной ткани. Потом стала рукой вытирать пролившейся коньяк, с удивлением отмечая, что ее соски набухли и вызывающе торчат. Она быстро убрала руку с груди и слизала с нее алкогольную влагу. Затем тяжело поднялась на ноги.— Вот ведь, растяпа, — сказала Зинаида, по-мужски вытирая рот тыльной стороной ладони.Полотенце съехало на бок, и она сняла его с головы. Распустившиеся волосы перехватила резинкой, достав ее из кармана халата. Ее взгляд вновь упал на вздыбленный орган сына. Он подрагивал и гордо возвышался над мускулистым телом. От выпитого коньяка в голове шумело, по телу растекалась приятная истома. Зинаида, резким движением головы откинула челку со лба, потеряла равновесие и неуклюже плюхнулась у подножия дивана. Халат совсем распахнулся, и в непосредственной близости от бедер сына заколыхались ее сочные груди.Сашка вдруг опустил руку и сжал свое хозяйство вместе с мошонкой в кулак — ствол грозно выпирал из сомкнутых крепких мужских пальцев. Зинаида некоторое время тупо смотрела на торчащий член, потом наклонилась и прижала грудь к Сашкиному органу. Затвердевший сосок коснулся отверстия на головке, и тут же стал влажным и липким от выделившегося секрета. Зинаида вздрогнула, и провела грудью по всему стволу, придерживая его руками.— Я хочу, чтобы тебе было хорошо, сынок, — пробормотала она вполголоса, и вплотную приблизилась к его головке.Ее губы вдруг пересохли, и Зинаида нервно провела по ним влажным языком. Потом она раскрыла губы и медленно опустилась ртом на головку. Потрогала ее внутри языком, и замерла на мгновение, словно испугавшись чего-то. Сашка вдруг прогнулся, не выпуская орган из своих рук, и член внезапно вошел в ее рот наполовину. Зинаида от неожиданности вытаращила глаза и покосилась на сына: он спал, как ни в чем не бывало. Она некоторое время не двигалась, плотно сомкнув губы по окружности, потом осторожно стала посасывать его. Затем, забыв обо все на свете, ритмично задвигала головой.Приятно ныло и пощипывало в затылке, по телу разливался горячими волнами восторг от происходящего. Она перестала обращать внимание на то, что это ее сын — забытые сладостные ощущения от соития с мужчиной поглотили ее, и она полностью отдалась упоительному процессу. В какое-то мгновение Зинаида вдруг почувствовала, что ее голову прижимают к паху, и она вынуждена опускаться на член все глубже и глубже.Зинаида испуганно посмотрела на сына, и наткнулась на его пронзительный взгляд: он уже не спал и смотрел на нее в упор. Чувство невыносимого стыда вдруг охватило ее, и она хотела отстраниться, но Сашка крепко держал ее голову руками, двигая бедрами навстречу. Зине не оставалось ничего другого, как заглатывать его член полностью — она уже не контролировала процесс. Наконец, Сашка ослабил хватку, и Зинаида, освободившись, легла рядом и придвинулась к его лицу. Она стала покрывать его горячими поцелуями, продолжая ласкать его плоть рукой.— Мальчик мой, прости меня! Я сама не знаю, что на меня нашло! Я хочу, чтобы тебе было хорошо! Не грусти и не расстраивайся — все у тебя будет в порядке! Мама позаботится о тебе! Все у нас с тобой будет замечательно! Я хочу, чтобы...Александр положил Зину на себя и закрыл ей рот поцелуем. Его сильные руки гладили ее под халатом, ощупывая каждую складочку родного тела. Зинаида отвечала на Сашины горячие поцелуи, обхватив его голову руками. Его возбужденный орган двигался между ее сомкнутых ног, неумолимо пробивая себе дорогу к самому сокровенному. Зинаида обильно текла, но держалась из последних сил. Ее подсознание подсказывало ей, что этого нельзя допускать ни в коем случае. Но ее тело реагировало иначе. Оно словно жило своей жизнью, с жадностью впитывая каждое прикосновение мужской плоти.— Не надо, Сашенька, прекрати, — шептала Зинаида в коротких перерывах между поцелуями, невольно отвечая движением бедер на ласки сына, — это нельзя... Это неправильно... Отпусти меня, Сашка, дай я слезу с тебя...Александр вдруг выгнулся, придерживая Зинаиду руками за ягодицы, ее ноги разъехались в стороны, и член парня ткнулся в лоно матери. Зина замерла на мгновение, потом медленно насадилась истекающей от желания вагиной на всю его длину. Она со стоном выдохнула, и спрятала лицо на груди сына.— Что же мы творим с тобой, сынок, — прошептала она чуть слышно, и лизнула сосок на его волосатой груди.Потом она поцеловала сына долгим поцелуем в губы, и призывно качнула бедрами. Александр крепко обхватил ее руками и заработал тазом, быстро наращивая темп. Зинаида застонала и прогнулась всем телом, выпрямив руки. Ее полные груди ритмично раскачивались перед Александром и он, приподняв голову, впился страстным поцелуем в набухший сосок.— Да, Саша, соси мою грудь, как прежде, — ласково проворковала Зинаида, двигаясь бедрами навстречу мощным ударам, глубоко пронзающим ее естество, — хоть и нет в ней молока, но она по-прежнему полна любви к тебе, сынок!Зинаида выпрямилась и нетерпеливым движением сбросила с себя халат. Ее стройное обнаженное тело, купающееся в мужской ласке, было прекрасно. Она томно потянулась и прогнулась назад, опершись руками на ноги сына. Ее бедра широко раскрылись, и она увидела, с каким вожделением Сашка следит за тем, как его член ныряет в ее утробу. Это ее завело еще больше, и она, закусив губу, стала пальчиками ласкать свой клитор.— Все возвращается на круги своя, — шептала Зинаида, с наслаждением насаживаясь на член сына, — я чувствую тебя, Сашенька... Мы вернулись к истокам... Мы снова вместе!Александр вдруг выскользнул из маминого лона, быстро встал перед диваном, и развернул Зинаиду спиной к себе, наклонив ее голову на подушку. «Это была любимая поза твоего отца», подумала Зинаида, улыбнувшись, и устроилась поудобнее, широко раздвинув ноги и прогнувшись навстречу сыну.Он стал водить головкой по промежности Зинаиды, которая была красной от возбуждения. Черные волосы, обрамляющие набухшие половые губы, были влажными от обильных выделений. Зина в нетерпении двигала бедрами, ловя каждое прикосновение члена к своей жаркой промежности.— Возьми меня, Сашка, — Зинаида повернула голову, и посмотрела сыну в глаза, — нам это нужно... Обоим, — добавила она и еще больше прогнулась.Александр с силой вогнал разгоряченный член в материнское чрево, и стал ритмично двигать бедрами, погружая его на всю длину. Зинаида стонала при каждом ударе, и двигалась ему навстречу. Время для них остановилось, и было лишь ощущение полета, где тела сливаются вместе в единое целое. Александр пронзал Зинаиду с такой силой и глубиной, что раскрывал ей шейку матки, заставляя ее сокращаться от невыносимого наслаждения. Мышцы на его ягодицах были напряжены до предела. Зинаида уже кричала не переставая, насаживаясь на член так глубоко, что чувствовала шлепки мошонки по клитору при каждом ударе могучего органа сына.— Да, Сашка! Да, мой хороший! — крики Зинаиды превратились в невнятные стоны. Возникало ощущение, что она утратила контроль над разумом и связь с внешним миром, — люби меня, сынок!... Люби свою маму! Сильнее... Сильнее! Обожаю твой член... Не останавливайся! Сильней... Твою мать!Зинаида вдруг замолчала, судорожно задергалась и сжала ноги. Ее глаза закатились, и она стала медленно оседать на диван. Александр удержал ее, натянув ее бедра на себя. Зинаида почти висела на члене сына, по ее телу пробегали конвульсии, и она хрипела что-то нечленораздельное. Александр прогнулся вперед и сделал несколько коротких толчков бедрами. Из его горла вырвался какой-то клекот, и он стал бурно кончать. Его сперма, выплескиваясь горячими струями, и начала заполнять лоно матери... Потом он устало опустился на пол, облокотившись на диван. Зинаида прилегла рядом и склонила голову на бедра Александра. Она нежно собирала последние капельки семени сына, наслаждаясь ее пряным ароматом...И вдруг в тишине комнаты неожиданно раздался голос, такой родной и такой незнакомый:— Я люблю тебя, мама...