Восемнадцатилетние прошло неделю назад, но горечь похмелья осталась. Желудок трепетал от пресыщения вкусностями. Водка уже не обладала тем приятным ароматом утренней свежести. Её запах казался самым отвратным из всех известных. Даже запах Шипра, которым брызгался папахен, готовясь отправиться на работу, вызывал у меня рвотные позывы.Закурив беломорину, я вытащил свой зад в осеннюю круговерть. На улице ровным слоем лежал первый снежок. Поблескивая своими вредными искорками хлестал по моим глазам. Голова пульсировала от боли, дым папиросы, попадая в лёгкие, усиливал её. Бросив недокуренный бычок в попавшуюся на пути моего следования урну, несчастный зашёл в магазинчик на остановке. Прямо перед моим взором оказался огромный стеклянный треугольный сосуд с кровавой жидкостью. Нет, это была не кровь, а я не вампир. Это был томатный сок. Достав мелочь достоинством в десять копеек из кармана, страждущий заполнил полыхающие адским пламенем трубы прохладной амброзией, сдобрив её щепоткой соли, предоставленной вместе с чайной ложечкой со стаканчиком, наполненным водой для её ополаскивания. В те благословенные времена спида не было. Жители не боялись пить сильногазированную воду из автоматов на улице, используя всего лишь один стакан на всех, ополаскивая его холодной водой перед употреблением. Об одноразовой посуде слыхом не слыхивали. Слово секс отсутствовало в лексиконе, но он был и назывался по-иному.Женщин я подразделял на две категории. Первая — это те, с которыми следовало знакомиться, прогуливаться по улице, дарить им цветы, конфеты, читать стихи, томно вздыхая при луне. И провожая до дому, до хаты, мечтать о прощальном поцелуе. И если заполучил оный, бежать домой вприпрыжку, сияя от счастья.Другая — это были те, с которыми можно было переспать безо всяких конфетно-букетных периодов. Они не считали это зазорным. И если чувак им нравился, с удовольствием приглашали его к себе домой или приходили в гости. Это был секс без обязательств. И предохранялись они не всегда, что не вело к вен заболеваниям. Да и микробы с вирусами тогда не были такими злостными и злобными, как сейчас. Грипп ещё не был птичьим, а продуктами питания травились редко. Водкой тоже, а вином — запросто. Вино было преотвратное и с некрасивыми этикетками. Зато в сигаретах и папиросах был настоящий табак, а не нарезанная бумага, как сейчас, пропитанная хрен-знает-чем.Девушки носили кольца не из настоящего золота, а из окрашенного алюминия с камушком из покрашенных стекляшек. Откуда знаю? А у меня на правой руке, начиная от мизинца, было наздёвано три девчачьих кольца и на левой два. Будь они золотые или на худой конец серебряные, мне бы их никто не дал поносить, как залог нашей встречи. Нет, я не был грабителем. Да и кто же будет отбирать дешёвые колечки у прелестных созданий? Я любил знакомиться на улице, в парке, кинотеатре, в трамвае или автобусе. Быстро находя тему для разговора. Стоило только начать, мой язык молотил без остановки.Мне даже не приходилось врать. В моей жизни произошло столько смешных историй, что их можно было рассказывать три года и три месяца. Будь это конкурсом болтунов, думаю, занял бы там не последнее место. Я даже родился смешно — восьмимесячным. Но сейчас-то мне было восемнадцать лет. Пропасть этих месяцев осталась позади. Прожил довольно много, и хотя не взирал на этот Мир свысока и не чувствовал пока ещё в нём себя хозяином, но ощущал себя достаточно взрослым, чтобы пить, курить, любить и даже сходить в армию, чтобы защищать свою землю от иноземных захватчиков.Знакомясь с приятной во всех отношениях девицей, я восторгался её колечиком и просил дать посмотреть. Прелесть моих юношеских мечтаний кочевряжилась и подсовывала мне свою нежную ручку под нос. Но не проходило и нескольких секунд, как она всё же снимала дорогую своему сердцу вещицу. Теперь она попалась. Я надевал кольцо на мизинец и обещал его непременно вернуть, если она придёт завтра на свидание. Таким образом я не оставлял им выбора. Конечно, попадались такие, которые ни в какую не хотели оставлять залог своей души и сердца, закольцованные в кусочке блестящего металла. Но я не настаивал — возвращал им обожаемый предмет, стоимостью в две — три поездки на трамвае. Таких было меньше трети. Основная масса понимала, что это игра, и с радостью расставалась со своей побрякушкой на время. Теперь ничто не могло помешать им прийти на свидание. Ведь им хотелось получить назад свою прелестную вещицу, а у меня была стопроцентная гарантия, что она придёт. Память у меня была хорошая, я прекрасно помнил, чьё кольцо, принадлежит какой деве. Конечно, являясь на свиданку, снимал их с пальцев, оставляя только единственное и неповторимое, принадлежащее только ейr>Дверь в магаз открылась, запустив толику морозного, осеннего воздуха и прелестное создание примерно моего возраста, может, немного постарше. Прелестное создание, подойдя к прилавку, скорчила свой носик и покривила губки. Сообразив, что если поднести зажжённую спичку к моему рту, произойдёт взрыв от спиртовых паров, а запах перегара не является амброзией для сбежавшей из страны Эльфов и Дюймовочек. Девушка была миниатюрная, невысокого возраста и просто прелестная. Остаканиваться томатным соком она не стала, а затребовала целую трёхлитровую банку.— Мои извинение, принцесса, — начал я разговор, — у меня намедни был день рождения. Я теперь взрослый мальчик. Пить, курить и знакомиться могу, не прячась по углам.Глянув на мои колечка, дама моего сердца улыбнулась:— Поздравляю! А колечки зачем нацепил? Ты цыган?— Нет, — признался я, — люблю знакомиться с прелестными созданиями.Мне почему-то не хотелось врать этой девушке. Рассказал ей всю правду. Она засмеялась и отдала мне тяжеленную сумку, потому что я сказал, что таким Дюймовочкам, как она, не пристало таскать тяжести. Для этих целей нужны мужчины вроде меня.— Мужчина?! — рассмеялась Света, придерживая дверь магазина, — вот мой мужчина — это мужчина!Затем она подумала, не обиделся ли я, и чтобы как-то загладить свою вину, внезапно взяла меня под руку. Думаю, ей это ничего не стоило, а мне было приятно. Впрочем, я не обиделся. Субтильного телосложения, невысокого роста, никогда не отличался хорошими физическими данными.Взглянув на её руку и углядев не простое, а золотое кольцо, задал бесцеремонный вопрос:— Ты замужем?— Скоро десять лет будет, а почему ты спросил? Ты ведь просто помогаешь мне донести тяжёлую сумку, — поинтересовалась Светлана.— Ты слишком молодо выглядишь, Светик-семицветик, — признался оплошавший МЧ в моём лице, — я думал, тебе чуть больше восемнадцати.— Юрочка, ты серьёзно? Или просто комплимент мне пытаешься говорить?! — рассмеялась женщина.— И серьёзно, и комплимент, — ответил юноша взрослой женщине.— То есть ты пытался завязать со мной знакомство с помощью кольца, как это делаешь со своими сверстницами?!!— Верно, подмечено, — улыбнулся я, — но теперь не пытаюсь. У тебя золотое кольцо, а не эта бижутерия по три копейки за килограмм.— А если я сейчас его сниму и отдам тебе, ты придёшь на свидание со мной?— Обязательно приду, но лишь для того, чтобы его вернуть.— Я слишком стара для тебя?— Дело не в этом, — ответил герой-любовник, — у меня была и постарше. Дело в другом. Ты замужем. А это против моих правил.— Какой-ты... Правильный. Ну, вот мы и пришли. Спасибо! — сказала Света перед своим домом.— За что? — усмехнулся я, — мне не тяжело.— За прогулку и за всё...Света осторожно погладила мою щёку, забрала сумку и скрылась в подъезде.***— Ну, ты дебил! — сказал Валера, выслушав мой рассказ, — она тебе напрямую семафорила, что хочет, а ты не смог...— Сам урод, — ответил я, — она замужем, а с замужними не связываюсь.— А чё так? Боишься, что разъярённый супруг тебе навешает, если узнает?— Не боюсь, потому что не узнает. Не моё это,... повторяю для сильно тупых.— Ладно, давай за твой день рождения. Только твою бормотуху пить не будем, давай самогоночки.— Давай, — согласился именинник, которому предстояло ещё неделю праздновать свой день рождения.Не я был таким. Друзья у меня были такие.Валерик метнулся в комнату и вскоре вернулся с двумя серебряными рюмочками.— Такой благородный напиток нужно пить только из серебряной посуды, — пояснил он и разлил по рюмкам какую-то бурду бурого цвета.С особой осторожностью я залили в себя непонятное зелье. Вкус был странноватый, но крепость не ощущалась.— Что это за хрень? — скривился я, — в ней совершенно нет градусов.— Да ты гонишь, — возмутился хозяин напитка, — папа говорил, что там около шестидесяти.— Спорим, я выпью целую кружку, не закусывая. Только воды дай запить. И через пятнадцать минут пройду по досточке?Признаюсь, в соревнованиях по употреблению алкогольных напитков я занимал последние места. Но предыдущая неделя пьянства сильно закалила мой организм. Валера протянул руку для рукопожатия и разбил её. На столе образовалась зелёная кружка, наполненная доверху коричневой жидкостью. К ней присоседился наполовину полный или наполовину пустой стакан воды. Взяв кружку в левую руку и чувств никаких не изведав, я её выпил, будто это был квас или томатный сок. Ополовинив полстакана воды, даже не поморщился.— Сильно! — не поверил своим глазам бывший школьный друг, — как воду. Посмотрим через пятнадцать минут, как ты будешь ползать по досточке. А на чё мы спорили?— Ни на чё, — усмехнулся я, — я тебя развёл на кружку самогонки.— Ха, для друга дерьма не жалко.В это время в прихожей прозвенел звонок.— Это Женька, — пояснил Валера, — только он так звонит.Евгений жил этажом ниже. Был с нами одногодка, но учились мы в разных школах, а с Валерой — в одном классе.— Чем занимаемся? — пожимая нам руки по очереди, поинтересовался сосед.Валера рассказал.— Целую кружку?!! — не поверил Женя.— Ага и водой запил.— Пошли ко мне, а то сестра ключ дома забыла, а я её жду.Мы быстро собрались и спустились на нижний этаж. Женя тоже коллекционировал музыкальные записи. Включив роликов, так он обзывал группу Роулинг Стоунз, дал нам по сигарете Кэмела.Валера отказался, он не курил. Я решил немного погодить. Курево могло спровоцировать на опьянение. А у меня пока не было ни в голове, ни в попе. В это время пришла Ольга — старшая сестра Жени. Ей скоро стукнет четверть века. Но выглядела она как восьмиклассница. Тоже маленькая, миниатюрная, почти как Света. Правда, у Светланы грудь была значительная, у Ольги едва угадывалась под свитером. Внезапно мне захотелось её приобнять и прижать к своему телу, чтобы ощутить теплоту и мягкость женской груди. Алкоголь отключил в моём мозгу все тормоза, но мозг не осознавал этого.Встав с табуретки, на которой я восседал, двинулся к своему предмету страсти и вожделения. Друзья с ухмылками наблюдали за мной. Ноги не очень слушались своего хозяина, но вспомнив о споре, я прошёлся по досточке пола. Ольга с удивлением наблюдала за моими телодвижениями. Приблизившись к ней на достаточное расстояние, МЧ в моём лице буквально упал в её объятия. Обняв Ольгу, просто растворился в ней. Осторожно поглаживая её волосы, я начал шептать ей всякие благоглупости:— Оленька, милая, я давно мечтал попасть в твои объятия. Наконец-то моя мечта сбылась!Девушка отстранила парня от себя. В её глазах читалось искренне удивление:— Ну, попал и что? — спросила она, усмехнувшись.Её это совсем не напрягало, а скорее, веселило. Друзья просто покатывались от смеха, зажав рты. рассказы о сексе Я же всё это воспринимал всерьёз. До моего разума, сильно затуманенного алкоголем не доходила реальность происходящего. Будь я трезв, ни за какие сокровища мира не осмелился бы вот так, да ещё при всех приобнять с бухты-барахты достаточно взрослую для меня женщину. Она была старше наполовину, прожитых мной лет, и попросту выпадала из моего круга.— Оленька, дозволь поцеловать тебя, — сказал неадекватный молодой человек.— Дозволяю, — сказала Оленька, и заметив, что я, выпятив губы, потянулся к её губам, повернула своё прекрасное личико, сказав при этом, — но только в щёчку.Пришлось подчиниться. Я осторожно прикоснулся к её сладкой щёчке, но бес, вселившийся в меня, заставил высунуть язык и провести им от подбородка до виска девушки.— Ай! — вскрикнула Ольга, — Юр, ты с ума сошёл, зачем ты меня лизнул?!Друзья, уже не могущие терпеть, расхохотались в голос. Валера схватился за живот и упал на диван, плача от смеха. Женя тоже был хорош.— Оль, чё это они? — совершенно не въезжал в ситуацию начинающий алкоголик.— Юра, ты пьяный, что ли? — поняла, наконец, Ольга.— Да! — твёрдо ответил я, — у меня был день рождения.— Какой день рождения? — возмутилась Женькина сестра, — у тебя в конце октября, кажется, а сейчас почти середина ноября.Приобняв меня за талию, сильная женщина, чуть не волоком отвела на место.— А он за месяц до и месяц после отмечает, — уже не имеющий сил смеяться, сказал Валера.Я по пути следования всё порывался пройтись по досточке, но мне это уже не удавалось. Всё кружилось и вертелось колесом.— Сходите-ка на улицу, — посоветовала Ольга, — ему же плохо станет, проветритесь.Друзья ухватили меня под руки и потащили на верхний этаж. Прощаясь, я сказал:— Оля, я тебя люблю.— Я тебя тоже люблю, Юра.— Мы ещё с тобой поцелуемсяупёрся ладонями в её грудь, за что огрёбся звонкой пощёчиной. Удивившись: «За что?!», — я так и не понял, почему. Третью пьянь приобняла за шею одной рукой, а левую ловко просунула под шубку, чтобы ощутить жар её сердца. Она вырвалась и сильно огрела меня по спине кулаком.Мир в лице прелестных созданий почему-то не возлюбил меня. Впрочем, вру. Попадались те, которые были не против объятий с незнакомцем и даже позволяли потрогать их прелести. Одна прямо спросила: «Доволен?», — получив положительный отзыв, осторожно освободилась из моих объятий и пошла своей дорогой. Я прошёл таким макаром не более остановки, когда мне поплохело. Опьянение перешло в иную фазу. В фазу алкогольного отравления. Я стал спотыкаться и всё время терять кружку.Подошедший ко мне Валера, отобрал её и поинтересовался, зачем я её взял. Не получив вразумительного ответа, он предложил вернуть меня в целости и сохранности домой, только если я буду себя хорошо вести. Я опять пробормотал что-то невразумительное, и он, ухватив меня под руку, потащил в направлении отчего дома. Обратная дорога была не в пример быстрее. Жил я на третьем этаже. Друг постеснялся довести меня до дверей квартиры и бросил на перепутье, между вторым и третьим. Меня растащило до невозможности. Упав на четыре кости, на карачках дополз до дверей. Попасть маленьким ключиков в щёлочку замка не получалось. Я тыкал им всё время мимо. Тщательно взвесив все за и против, алкаш понял, что нужно делать. Нащупав пальцем правой руки скважину, провёл по руке ключом и попал!Наступила последняя фаза — тяжёлое алкогольное отравление. Маме пришлось вызвать врача. Нет, я не умер, а мог бы. Давление было около сорока. К тому же я ничего не ел и блевал чистейшей самогонкой.После этого случая я почти полгода не мог смотреть ни на какие алкогольсодержащие жидкости. Но жизнь продолжалась. Какие же вечеринки без вина?Часть — 2ОдуванчикМатушка-природа, вероятно, ошиблась в выборе пола у Одуванчика. Он должен был родиться девочкой. Вся его сознательная жизнь проходила под градом насмешек и побоев. И изменить, казалось, ничего нельзя. Мамочку Вити, так звали Одуванчика, ещё до рождения бросил папаша. Мамочка души не чаяла в своём дитятке. И воспитывала его как... девочку. Отчего так? А оттого, что он рос плаксивым, избалованным ребёнком. В детстве мальчик часто болел. В школу пошёл не со своими сверстниками, а на год позже. Был он не только слаб здоровьем, но и слаб душой.В очередной раз приходя из школы с синяками, плакал и чуть ли не лез под подол мамочке, ища защиты. Ксения Петровна, так звали родительницу битого судьбой и соучениками, вместо того, чтобы привить мужественность своему чаду, бежала в школу скандалить с учителями, директором и родителями сорванцов. К чему это приводило?Витенька теперь шёл в школу, как на эшафот. Насмешки не уменьшались, а наоборот — усиливалась. На переменках его пихали исподтишка. И даже некоторые девочки считали для себя долгом ударить и унизить мальчика. Вероятно, подсознательно чувствуя в нём соперницу. Кожа у парня была, не в пример завистниц, гладкая без единого прыщика. У него имелась талия и широкие бёдра. Пухлые губки и голубые глаза с огромными пушистыми ресницами были, скорее, женскими, чем мужскими. А волосы? Светлые кудряшки образовывали шевелюру похожую на одуванчик. Именно из-за них мальчик получил своё прозвище.Витя не был глупым, он мог бы учиться хорошо, но пребывание в школе являлось для него пыткой и каторгой. Он мечтал только об одном: «Скорее бы уроки закончились и попасть домой!». Поэтому на вопросы учителей отвечал невпопад. И если даже знал урок, отвечая у доски, путался, мямлил. Ведь перед ним сидел целый класс его мучителей, ненавистников тех, кто его презирал.Попав, наконец, домой Одуванчик раздевался до гола и рассматривал себя в зеркале, проклиная природу, которая над ним усмехнулась. Он очень часто смотрелся в зеркала. Пытаясь представить себя более мужественным. И по сто раз на дню давал себе обещания заняться спортом. Пару раз мама за ручку приводила его в спортивные секции. Один раз Витенька сам, без посторонней помощи, пошёл в секцию по бегу. Но всё заканчивалось в первый же день...Мальчик рос, мама меняла квартиры. Пару раз они переезжали в другой город. Одуванчик сменил бесчисленное количество школ. Но стоило ему прийти в новую, как его бессменная кличка тут же приклеивалась к нему. Кличка была мужского рода, но подразумевала под собой женственность.В день своего восемнадцатилетняя, уже достаточно взрослый юноша, выпив немного вина с разрешения мамы, стоял по обыкновению голым перед зеркалом в её комнате и рассматривал своё женственное тело, поворачиваясь и так, и эдак. Матовая кожа без единого волоска должна была принадлежать женщине. Женщине должны были принадлежать бёдра, прекрасные голубые глаза с огромными, длинными ресницами, грудь более похожая на женскую с большими сосками. Врачи говорили, что у него гормональный дисбаланс.«А как бы я выглядел будь, действительно, женщиной?», — подумал Витя. Он подошёл к маминому шкафу и начал преображение. Через несколько минут на него из зеркала смотрела весьма симпатичная девушка в ажурных чулочках, белых туфельках и мамином платье, которое она давно не носила — оно было ей мало, но мама надеялась похудеть.— И давно ты так делаешь? — спросила мама, делая упор на слове «так»Её срочно вызвали на работу с домашнего торжества, но она быстро управилась и прибежала скорее домой.Витя сильно покраснел, пойманный с поличным за совершением постыдного преступления.— Прости, мамочка, — пролепетал он, — нет, это в первый раз. Просто мне захотелось представить, как бы я выглядела, родись женщиной, — не замечая за собой, того что сказанное о себе было в женском роде.— И как, — не рассердилась Ксения Петровна, — представила?— Да, представила, — принимая игру, ответила девушка, — меня бы звали Виталина, я бы была первой красавицей в классе. Меня бы все любили. Почему же я родился мальчиком? — слёзы навернулись на глаза не девочки.— Подожди, только не плачь, — попросила мама, — твой образ ещё не завершён. Присядь перед зеркалом спиной.Затем она достала разнообразные женские штучки, неведомые юноше, преобразившемуся в девушку, и в течении часа сделала всё то, в чём она была профессионалом.Теперь из зеркала на них смотрел совсем другой человек. Это была настоящая женщина. Макияж сильно преобразил черты Виталины. В них невозможно было узнать Виктора, если бы не причёска.— Минуточку, — сказала мама и скрылась в недрах шкафа.Вскоре в её руках появились два парика. Один для яркой блондинки, другой подошёл бы жгучей брюнетке— Какой, думаешь, подошёл бы Виталине? — спросила она.— Белый, конечно, ведь у меня голубые глаза, — ответила девушка.В белом парике внешность Виталины сильно преобразилась. Черты Виктора-Одуванчика полностью растворились.— Могу поспорить, никто из школьных друзей тебя не узнает, — улыбнулась мама.— У меня нет друзей, — насупился Виктор.— Неважно, — рассмеялась Ксения, — мы сейчас пойдём с тобой на улицу, в магазин за покупками или просто погулять. Кто-нибудь обязательно попадётся нам навстречу, и тогда посмотрим.— Мам, ты такая! Ты просто замечательная! Я так тебя люблю! — внезапно Виктор обнял свою маму и поцеловал в щёку, — у тебя помада, — рассмеялась Виталина, — я думала, ты заругаешься, а ты вот так... даже довершила мой образ.— У тебя ведь сегодня день рождения, мамочке хочется, чтобы он был радостным и запомнился на всю жизнь. Пусть другими это порицается. Но мы же не сделаем ничего дурного. Просто немного повеселимся и посмеёмся над жестокими людьми. Раз тебе это нравится и хочется представить себя в другом качестве, пусть так и будет. Я поддержу тебя... Только платье надо сменить. Оно слишком старомодное.Оказавшись в неглиже Виталина выглядела ... довольно несуразно. На её теле была мужские трусы и смятый лифчик второго размера.— Сними это, — показывая на трусы, сказала Ксения Петровна.— Мама, я тебя стесняюсь.— Глупости, — сдвинув брови в одну полоску сказала она, — я мыла тебя в ванной до четырнадцати летr>— До тринадцати, — поправил её сын.— Какая разница? — Если ты хочешь побыть в свой день рождения девушкой, ты не должна меня стесняться.У мамы нашёлся специальный гарнитурчик со вставками в бюстгальтере и специальными прокладками в трусиках. Теперь в зеркале была видна стопроцентная блондинка с изящными формами и прекрасной грудью...***На улице пахло весной. Щепки в буквальном и переносном смысле лезли друг на друга. На выходе из подъезда Виталина чуть нос к носу не столкнулась с ненавистным ей парнем. Это был ученик из класса, в котором учился Виктор. Задира и забияка, острослов. Его злобные шутки всегда ранили девичье сердце парня. Но сейчас всё было по-иному. Навстречу парню шла девушка, аккуратно ставя ножки, одетые в красивые мамины туфли на высоком каблуке, одна перед другой, словно фэйшина на подиуме. Виталина была выше Одуванчика на семь сантиметров. Она шла гордо подняв головку, а не понурив плечи, как это делал Витенька.«Какой мужчина!», — громка прошептала она, достала зеркальце и стала наблюдать за ошарашенным парнем, который не входил в подъезд, а стоял к нему спиной с откляченной челюстью, любуясь двумя женщинами.Следует отметить, что Ксюша, тоже почувствовала себя женщиной, тому была причина. Она будто скинула двадцать лет своего возраста и шла, словно на свидание со своим новым любовником. Две женщины фланировали по проспекту. От них исходил невидимый свет чувственности и соблазнения. Пройдя пару остановок, Виталина попросила маму вернуться.— Знаешь, Ксюша, — сказала дочь, — эти новые туфли ещё не разношены, кажется я натёрла себе ногу, давай вернёмся.— Хорошо, — согласилась Ксюша.По дороге им попались парочка одноклассников Витеньки, но и они не узнали в Виталине парня. Виталина просто ликовала. Это было приключение. Да ещё какое! И даже страх разоблачения не пугал её. Почти перед самым домом им навстречу попалась одноклассница Виктора. Её звали Виктория, а друзья — Вика. Вика была первой красавицей класса. Поздоровавшись с Ксенией Петровной, она протянула руку для знакомства незнакомке, произнеся при этом:— Вика, а тебя как зовут?— Виталина, — пытаясь изменить голос, отрекомендовался Виктор.— Очень приятно, — сказала Вика.Они поговорили о том, о сём, Мама рассказала придуманную ими заранее историю о племяннице своей сестры. Поднимаясь по лестнице, Виталина спросила свою маму:— Как думаешь, она узнала?— Вряд ли, — усмехнулась Ксения, — парик и макияж. Да и кому взбредёт в голову представить тебя девочкой?Им было невдомёк, что Виктория стояла на первом этаже и подслушивала их разговор. Она узнала Виктора по голосу.***Праздник был в воскресенье, а сейчас было утро понедельника. Витенька чуть не вприпрыжку бежал в школу. Он вспоминал вечер и разговор с мамой. Ксения взяла с него клятву, что в её отсутствие он не будет переодеваться в Виталину. Но когда она придёт, то можно. Мама беспокоилась, чтобы у юноши это не стало навязчивой идеей. Но Виктор заверил её, что он не собирается менять ориентацию. Ему по-прежнему нравятся девочки.— Я бы хотел встречаться с такой же девушкой, как ты, мама, — признался сын, — ты для меня идеал женщины. И фигура, и всё-всё.— Как понять всё-всё? — улыбнулась мама.— Ты добрая, мила, умная, красивая, — ответил сын.— Это оттого, что я твоя мама, — улыбнулась Ксения.Она поцеловала сына в щёчку, как это делала в детстве.— Мама, поучи меня целоваться, — попросил Витенька, — я ни целовался ни с одной девушкой никогда в жизни.— Ну, это же просто, — сказала учительница, — приоткрываешь рот, чуть наклоняешь голову и...Они поцеловались и ещё. Потом он обнял маму за плечи и погладил её роскошные волосы. Витенька попытался просунуть свой язык ей в рот. Он порядком возбудился. Груди женщины упирались в его грудь. Но мама почувствовала неладное. Она ощутила своим телом эрекцию сына.— Нет, — твёрдо сказала она, — это надо прекратить. Мы переступили грань.— Поучишь меня в другой раз? — жалостливо попросил сын.— Другого раза не будет, — с металлическими нотками сказала Ксения.Когда надо, она умела быть твёрдой. Сын подчинился...А сейчас он шёл в школу и вспоминал вчерашний вечер. Вспоминал тёплые мамины губы, её грудь, волосы. Это было так приятно, что юноша прокручивал эту картинку в своей голове вновь и вновь. Он прекрасно осознавал, что это попахивает инцестом. Но он уже вырвался из порочного круга нравственности, и разве не мама потакала его шалостям. Что такого что они целовались? Ему хотелось большего, и он надеялся разжалобить маму на это большее. Но нужно время. Немного больше времени.Войдя в класс, он случайно столкнулся с Егором. Егор был как раз тот парень, которого первым встретила Виталина у своего подъезда.— Смотри, куда прёшь, придурок! — обругал он Одуванчика.Внезапно здоровяк ухватился за правую грудь Витеньки и сильно сжал её двумя пальцами.— Нихрена у тебя сиськи, как у бабы. Можно помацать? — глумился парень.— Отпусти его, — сказала Вика входя в класс, — и попробуй ещё только хоть раз тронь его, пожалеешь!Егор тут же отпустил Виктора и что-то пробормотал себе под нос.— Я неясно выразилась? — гневно сказала Вика.— Да понял я, понял, — выставляя ладони перед собой, сказал Егор.— Это всех касается, — обращаясь ни к кому, громко сказала Виктория, — кто его хоть пальцем тронет — пожалеет!Затем она подошла к своему столу и сказала своей соседке:— Поищи себе другое место, Виктор теперь будет сидеть со мной.Одуванчик ничего не мог понять. Почему все слушались Вику? Даже задиристый Егор сразу согласился с её требованиями. Конечно, она была первой красавицей в классе. Но здесь было что-то другое. Похоже, парень боялся её. Все её боялись. Зато он теперь сидел рядом с самой красивой девушкой класса, а может быть, школы. От неё вкусно пахло, и можно было исподтишка любоваться её коленками в тёмных колготках. Витенька представил, как бы на нём смотрелись такие колготки, но мысли унесли его в другую сторону: «Вот бы увидеть, что у неё надето повыше коленей, то что скрыто под платьем». Девушка будто прочитала его мысли и нарочно, будто нечаянно оборонила ручку:— Подними, — приказным тоном сказала она.Ручка упала рядом с правой ногой Виктора, но девушка отпихнула её вперёд в свою сторону ножкой. Одуванчику ничего не оставалось, как лезть под стол. Он и не мог помыслить сказать: «Ты уронила, ты и поднимай». «Я рождён ползать...», — подумал он и пополз под стол. Когда он дополз до треклятой ручки, Вика раздвинула свои ножки, как бы приглашаю юношу полюбоваться на то, что у неё надето под платьем. Витю чуть удар не хватил от увиденного. На ней были надеты полупрозрачные трусики, сквозь которые была видна аккуратная стрижка волос над половыми губами. Губы, впрочем, тоже было видно распрекрасно. Когда дыхание вернулось к счастливцу, он выполз из-под стола и подал ручку Вике. Учитель неодобрительно покачала головой, но ничего не сказала. Она видела, что парень достал упавшую ручку, но не более того.— Ну, что полюбовался? — тихо шепнула соблазнительница.— Полюбовался, — покраснел соблазняемый.— Не отходи от меня ни на шаг, — приказала Вика, — а после школы пойдём ко мне домой.Теперь Одуванчик таскался за девушкой, как овечий хвостик. Даже когда она отправилась в дамский туалет, Витя дожидался её у дверей. Потом когда приспичило ему, Вика встала возле дверей мужского, демонстрируя, что она рядом. Зайдя в кабинку, парень оказался невольным слушателем ... разговора двух курящих парней.— А чё все её так боятся? — спрашивал курильщик из параллельного класса.рассказы о сексе — У неё брат, бывший зэк, боксёр, любого сломает, — ответил одноклассник Виктора, — базарят, что он еёолоса перешли на шёпот, но Витя догадался, о чём они.***После школы Виктория отдала свою сумку Виктору. Он очень сожалел, что не предложил этого сам. Впрочем, девушку это совсем не беспокоило. Её беспокоило, на сколько времени она сможет обладать Одуванчиком.— Когда твоя мама приходит с работы? — спросила она.— Часов в восемь, иногда позже, — ответил Витенька.— Прекрасно, — обрадовалась Виктория, — целых шесть часов! Ты мне поможешь с уборкой?— Всё, что угодно! — обрадовался юноша.Ведь первая красавица сказала это не приказным тоном, а попросила.— Тебя, наверное, интересует, почему я заступилась за тебя и хочу с тобой дружить?— Конечно, интересует, — ответил юноша, — я теряюсь в догадках...— Теряется он в догадках, — рассмеявшись, передразнила его одноклассница, — спроси ещё, почему меня все боятся.— Вика, почему тебя все боятся? — спросил Витя.— У меня двоюродный брат — детина под два метра ростом. Он борец и боксёр. Когда физрук в прошлом году некультурно себя вёл по отношению ко мне, Макс пришёл в спортзал и при всех пообещал того сломать пополам.— Понятно, меня ещё не было в вашей школе тогда, поэтому тебя все боятся.— Они дураки, Макс не будет связываться с детьми. Но они думают, что будет, а мне на руку.— Зачем же ты мне это рассказала? — удивился Одуванчик.— Ты меня не выдашь, — улыбнулась девушка, — потому что я тебя не выдам.— В чём? — не понял парень.— Потом скажу. Мы пришли.***Дом, в котором жила Вика, был в том же дворе, где жили Ксения Петровна и Виктор. Квартира состояла из трёх комнат. Немного обособленно была комната девушки.— Мама заколебала меня с уборкой, — сказала она, заводя парня к себе в комнату, — сначала застелешь постель, потом аккуратно протри везде пыль. Не забудь верх шифоньера и под ним, я проверю, — давала она указания Одуванчику, — когда закончишь, помой здесь пол. Тряпки и инструмент в кладовке. Потом сделай уборку в туалете. Хорошенько почисти унитаз и помой там пол. Всё ясно?— Вроде всё, — оглядывая комнату, сказал не смеющий перечить. — А можно я все игрушки аккуратно расставлю?— Делай что хочешь, — разрешила хозяйка комнаты, — можешь в шкафу всё разложить, как тебе нравится, и на столе. Только чтобы я была в курсе где, что лежит. Короче, вопросы будут — я на кухне, готовлю нам обед.Одуванчику часто приходилось делать дома уборку. Мама работала день и ночь. Она никогда не заставляла сына. Он делал всё сам. Даже ужин, чтобы когда мама, уставшая, пришла с работы, могла отдохнуть, а не заниматься готовкой. Но убираться в её комнате, да ещё в шкафу, она бы ни за что не позволила.Витенька почувствовал сексуальное возбуждение. Он протирал пыль, предвкушая, что вскоре откроет шкаф и будет прикасаться к девчачьим вещичкам. Парень никогда не мнил себя фетишистом, но, может, просто случая не представлялось? Он представил, как бы тайком зашёл в мамину комнату и покопался в её белье, но это его совершенно не трогало и не возбуждало. А вот у Вики...Вскоре пыль была протёрта, игрушки расположены так, как хотелось ему. На столе всё разложено. Одуванчик распахнул дверцу шкафа. За ней на вешалках висели всевозможные платья, курточки, пальто и прочая верхняя одежда. Полюбовавшись на весенне-осенне-зимнее великолепие, уборщик открыл другую створку шифоньера, изобилующую разными выдвижными ящичками и полками. Полюбовавшись на чулочки, носочки колготки, трусики и бюстики, он не притронулся к ним. Всё было аккуратно разложено и имело своё место. Закрыв дверку, он принялся мыть пол. Комнатка была небольшой, к тому же почти половина была заставлена неподъёмной мебелью. Он справился быстро. Виктор совершенно не задумывался, правильно ли он поступает и не унизительно ли это для него. Особенно драить железной щёткой чужой унитаз. И мыть пол в туалете. Он просто не осознавал, что в квартире кроме Виктории живёт кто-то ещё. Почему бы им не сделать это самим? У него даже мысли не возникало, что приведи Вика к себе девочку, не смогла бы ей приказать делать уборку у себя в квартире. Впрочем, он осознавал, что находится сейчас в статусе если не раба, то слуги. И поэтому делал своё дело молча, ожидая похвалы от своей хозяйки и ничего больше.***— Как успехи? — спросила Вика, выглядывая из кухни.— Уже закончил, — ответил уборщик. Пойдём, покажу.— Это необязательно, я тебе и так верю. Пойдём в ванную, я покажу тебе мыло и полотенце.— А можно мне в душ? А то...— Можно, только дверь не закрывай. Я тебе сейчас трусы принесу и маечку, а свои брось в стиралку.Витя быстро разделся и задвинув плотную штору, стал поливать себя из душа. Вскоре вернулась Вика. Она принесла светлые женские трусики и явно девчачью маечку с вытачками.— Но они же женские? — удивился Одуванчик, выглядывая из-за шторы.— Оденешь их, — приказала Вика и сдвинула штору в сторону.Парень, устыдившись, отвернулся, подумав: «Какая она всё-таки бесцеремонная?», но ничего не сказал.— Хорошенько намыль мочалку и передай мне, — сказала бесцеремонная особа, — я потру тебе спинку.Воспоминания детства нахлынули на взрослого молодого человека. Пять лет назад его также мыла мама. Но делала она это ласково. Вика, совсем не так, а скорее, по-мужски, сильно надавливая обеими руками, тёрла спину до красноты. Наконец, она добралась до попы. Витенька думал, что девушка постесняется прикасаться к ней. Но куда там! Вздорная девчонка восхищённо воскликнула:— Вот это попец! Зависть многих девчонок! — и даже прищёлкнула языком.Вместо того, чтобы использовать мочалку, она ласково провела по ореховой округлости рукой. Словно удар молнии пронзил тело девственника. Он сразу же возбудился. И хотя парень стоял спиной, девушка увидела это.— О какие мы нежные, — рассмеялась соблазнительница и провела рукой по другой половине попы. Одуванчик залился краской, как ему казалось, с головы до пяток. Девушка, похихикивая, надраивала его попу мочалкой, будто так и надо. Закончив сексуальную экзекуцию, она с оттяжкой, не больно, хлестанула по попе парня мочалкой и сказав: «Остальное сам», — вышла из ванной.***Чистенький Витенька в Викиных трусиках и в её же маечке под своей одеждой заявился на кухню.На столе стояли две бутылки вина, разносолы, салаты и дымящаяся картошка с мясом.— Вот это, да! — не ожидая такого великолепия, — издал возглас удивлённый парень.— Ты прибрался в ванной? Не обращая внимания, — спросила хозяйка.— Да, конечно. Может, мне потом постирать своё бельё?— Необязательно, — отмахнулась, Виктория, — мы всё равно завтра придём, и ты его заберёшь. А пока пообещай не снимать его до прихода сюда.— А если мама увидит?— Это твои проблемы, — жёстко сказала Хозяйка, — обещаешь? — уже ласковее.— Обещаю, — ответил слуга, — стол довольно празднично выглядит, — улыбнулся он.— Присаживайся. У тебя вчера был день рождения, а у меня неделю назад. Поэтому празднично. Мы это отпразднуем, и ты пообещаешь мне ещё кое-что.— Что именно? — удивился именинник.— Потом... Сначала я тебя немного подпою. Что предпочитаешь? Покрепче или послабее?— Я не знаю, — признался молодой человек, — я вчера впервые в жизни выпил бокал вина с разрешения мамы. Я буду то же, что и ты.Виктория разлила вино по бокалам, произнесла тост и приказала: «До дна!». Сама выпила тоже до дна. Они обедали, разговаривая ни о чём. Всё казалось очень вкусным. Виктор немного опьянел. Второй бокал они выпили наполовину. Заметив, что парень немного опьянел, Вика сказала:— Ты знаешь ... мой секрет про брата и не выдашь его, потому что я знаю твой секрет и не выдам тебя.— Какой секрет? — улыбнулся Виктор, — у меня нет секретов.— Разве? — усмехнулась красавица, — ты вчера прогуливался со своей мамой в её одежде, представившись мне её племянницей Виталиной. Будешь отрицать?— Неееетасстроился парень, не буду.— Не бойся, — ласково погладила она его щёку, — я тебя не выдам, но ты должен мне рассказать всё подчистую, как давно вы это практикуете и было ли у тебя ещё что с твоей мамой. Ну! — став серьёзной и злой, — начинай рассказывать, — приказала она.Что оставалось бедному и несчастному? Он начал свой рассказ. Вскоре ему пришлось признаться, как мама учила его целоваться.— Теперь я понимаю зачем ты сделала-то с ручкой, — докончил он рассказ.— Зачем же, — усмехнулась девица.— Ты хотела получить власть надо мной.— Получила?— Да, — тихо сказал Витя.— А я думаю не совсем, — положив свою руку на руку парня, сказала девушка, — а теперь пообещай мне кое-что...— Наверное, я пообещаю тебе всё что угодно, — понурив голову сказал Одуванчик, — ты ведь знаешь мой секрет.— Это не шантаж, — возмутилась Вика, — просто мы как два разных полюса притягиваем друга. Ты, вроде, парень, но должен был родиться девочкой. А я девушка, но должна была родиться парнем. В нашем тандеме мужик — это я, согласен?— Да, — кивнул головой парень.Когда мы будем вдвоём, я буду звать тебя Виталиной или Витой. Ты не против?— Совсем не против. Вита звучит почти как Витя. Если тебе всё равно, называй меня так.— Но когда ты будешь прогуливаться со мной в женской одежде по улице, почему бы мне не называть тебя Виталиной?— Вика, но я же обещал маме...— Маме ты обещал не надевать её одежду у себя дома до её прихода. Ты не нарушишь своего обещания.— Хорошо, а что я ещё должен пообещать тебе? Что это кое-что?— Полное и беспрекословное подчинение. Выполнение всех моих приказов, какими бы они странными тебе ни показались. Я уверена, ты сможешь. Ведь ты и так выполнял все мои приказы, не давая обещаний. Короче, я твоя госпожа, а ты мой слуга. Но только когда этого никто не видит, конечно.— Обещаю, — не задумываясь, сказал слуга.Для него это ничего не стоило. Он и так был слугой своей госпожи Виктории.— Ах, как я рада! — воскликнула Вика, — иди ко мне.Ошарашенный Виктор встал со своего места и подошёл к Вике. Она обняла его и они стали целоваться. Сразу же после того, как девушка просунула в его рот свой язык, у него встал. Она почувствовала это своим телом и отстранившись, улыбнулась:— Ах, ты, шалунишка. У тебя стоит от поцелуев! Хочешь кончить?Глаза шалунишки округлились. Он никак не ожидал услышать такого от девушки. Впрочем, в классе она повела себе тоже неадекватно. Это потому что она не боялась своего слугу. Но он не нашёлся, что сказать на это.— Я обещаю, что сегодня ты кончишь. Идём ко мне в комнату.— Убрать это? — спросил он, оттягивая минуты, которых страшился.— Да убери, — сказала Виктория, — это и это в холодильник, это выброси, а тарелки помой и поставь вон туда, показала она на настенный шкаф.Уборщик с радостью взялся за известное ему дело, боясь того, что ожидает его в неизвестности и в то же время желая это всеми фибрами своей души.***В комнате Вика полулежала на своей кровати. На сей раз на ней был надет коротенький халатик из цветастого шёлка. Он едва прикрывал то, что молодым людям не полагалось видеть. Увидев вошедшего парня, она сменила позу с кошачьей на обычную, поставив ноги на пол.— Сядь на пол передо мной, — приказала она, — и разденься до трусиков, — увидев, что тот не до конца выполнил её команду, добавила: — Маечку тоже сними.Вика нагнулась и стала поигрывать с сосками Вити пощипывая и подкручивая их, иногда поглаживая и подёргивая.— Какие классные сисечки у моей Виты, — приговаривала она, — сладкие и мягкие, прямо как у девочки.Жаркая волна прокатилась по телу юноши. Ему это определённо нравилось. Он сильно возбудился. В паху потеплело, стало горячо, его член встал, почувствовав недостаток пространства в женских трусиках. Казалось ему не хватает воздуха, от задыхался в тесноте комнаты из материи. Девчонка совершенно без комплексов протянула ногу и ласково погладила вставший член своей ножкой снизу вверх, сначала прикоснувшись к яичкам, нежно потолкав их. Витя чуть с ума не сошёл от такой ласки. Его член ещё сильнее напрягся и рвался на волю.— Нравится? — хищно улыбнулась соблазнительница.— Да, очень, — пробормотал счастливец. Он и мечтать не мог о таком.— Трусики не снимай, — убирая ножку, сказала Вика, — но освободи его, а то материя треснет, — улыбнулась она.Виктор перестал стесняться. Он приспустил трусики и быстро извлёк своего восставшего воина. Виктория взглянула на него, но ничего не сказала. Она Ласково провела своей ножкой по щеке парня, как бы погладив.— Нравятся мои ножки? Хочешь их поцеловать? Начни с пяточек и пососи пальчики, — не дожидаясь ответа, приказала она и поставила правую ножку на плечо сидевшего подле неё Одуванчика.Одуванчик радостно ухватил её лодыжку и со остервенением стал лизать её ступню проводя языком от пятки до пальцев. Он делал это будто покорная собака своей хозяйке из сказок.Вика заливисто смеялась и попросила прекратить это:— Щекотно! Хватит уже. Лучше пососи и оближи пальцы.Парень с готовность принялся выполнять новое указание. Ему это нравилось. Сильно нравилось. Он очень хотел дотронуться до своего члена, полыхающего огнём, и поделать с ним то, что делал иногда, проснувшись у себя дома в ночной тиши. Пальчики Вики были такие сладкие, к тому же он чувствовал унижение от того, что делал. Ведь это происходило не между любовниками, а между госпожой и её слугой. Он выполнял приказы, совершенно не боявшейся и не стеснявшейся его девушки. Его мазохистская натура противилась этому, но в тоже время наслаждалась, получая огромное удовольствие. Обсосав все пальца правой ноги, он без разрешения принялся делать это с левой.Вика томно вздыхала и, раздвинув колени предоставила приятный обзор своему слуге. На сей раз на ней не было трусиков. Её половые губы набухли, клитор напрягся. Киска была влажная. Несколько капель были на одеяле, Их поток увеличивался. Вскоре там будет лужица.— Ты можешь поиграть со своим... — чуть замешкалась она, хитро сощурила глазки, сказала: — петушком.Одуванчик тут же ухватился за своего петушка и стал осторожно поглаживать его, ему не хотелось быстро кончить. Он понимал, что Вика хочет большего. Не просто поцелуев ножек. Он готов был идти дальше.— Продолжай, — томно вздыхая сказала госпожа, — поднимайся повыше. Надеюсь, ты знаешь, что делать?— Знаю, — подтвердил слуга любви, целующий щиколотку.Вскоре он добрался до девичьих коленок, продолжая нежно полизывать и целовать сладкую кожу. Он убрал свою руку от члена, беспокоясь, что не выдержит и разрядиться мощным фонтаном спермы. Вика прикрыла глаза и опёрлась спиной о стену. Она немного продвинулась вперёд, когда парень погрузился своим одуванчиком между её ног и страстно целовал внутри бёдер. Наконец, любовное восхождение закончилось. Прямо перед его глазами было самое прекрасное, что было даровано природой женщине. Он осторожно прикоснулся своими губами к губкам и слизнул их нектар. Волна экстаза, будто молния, пронзила тело девушки. Она дёрнулась, не открывая глаз, положила руки на одуванчик волос и притянула его голову к своей промежности. Рука Виктора непроизвольно опустилась вниз, а язык принялся лизать сладкие губки госпожи. Он двигал сжатой ладошкой по своему члену синхронизирую движения языком.— Вита, пососи клитор... нежно, — приказала Вика, по-прежнему не открывая глаз.Витя с радостью и удовольствием выполнил приказ.... Он лизал с большей скоростью, усиливая нажим. Иногда просовывая язык в глубь щёлочки, пританцовывая там им. Вскоре Вику стало забирать, она периодически сжимала колени, но боясь, что лизетчик задохнётся отпускала их. Одуванчик с остервенением надрачивал свой член. Он чувствовал, что вот-вотпочему-то не подавали, напитки крепостью выше четырнадцать градусов тоже. Кофе был преотвратным, чай ненамного лучше. Но мы пока не готовы были их пить. Толик сказал, что заприметил своих знакомых и покидает нас, но в одиннадцать покинет кафе. Так что мы можем развлекаться хоть до двух ночи. Он спать ещё не будет.— Пошли танцевать? — предложил я другу.Тот с радостью согласился, и мы побежали по ступенькам вниз.Внизу, неподалеку от лестницы, сидели приятные во всех отношения особы примерно моего возраста. Женская доля была незавидной. Они могли приглашать понравившихся им молодых людей редко. Тогда, когда объявляли дамский танец, и диджей (их тогда не так называли), объявлял во всеуслышание: «Белый танец! Дамы приглашают кавалеров!»Анджей, завидев, каких-то знакомых, свинтил к ним. Я же остановил свой взор на сидевших неподалёку от лестницы подружек.Предыдущий танец ещё не закончился, я подошёл к симпатяжкам и изъявил желание потанцевать, но только с одной:— Дамы, я растерян, как тот буриданов осёл, который оказался между двух копен сена и подох с голоду, не знаю какую выбрать. Помогите же мне не умереть.— Мы, значит, по-твоему похожи на копны сена? — возмутилась шатенка.— Но он же отрекомендовался ослом, — успокоила её блондинка.— Всё равно мне не нравится такое сравнение, — заартачилась вреднюха, — Не хочу быть копёшкой, а он пусть побудет ослом.— Однако, милая, Наташа начал любезничать кавалер.— Меня зовут, Вика! — перебила меня злюка.— Ха-ха-ха, — расхохоталась её подружка, он тебя на крючок поймал, точнее на пушку.— Ну, вот и славненько, — обрадовался я, — зовите меня Юра, а для друзей можно Юрочка.— Юрочка, отгадай, как меня зовут? — спросила блонди, — с трёх раз и я пойду с тобой танцевать.— ... Три раза подряд, — продолжил опытный пожиратель женских сердец.— Хорошо три танца. Начинай, — согласилась светловолосая, уверенная, что мне не отгадать ни в жизнь её имени. Ни с трёх попыток, ни с тридцати.— Ирочка, — сказал я своё любимое женское имя— Нет, — улыбнулась девушка, покачав головой.— Ксюша? — спросил отгадчик, своё вторе имя, которое ему нравилось— Последняя попытка, — сказала Виктория, усмехнувшись... — осёл, нет, ослик. Глупенький ослик.— Клубничка моя, — начал я...— Меня зовут, Виктория — перебила меня злюка.— Ну, хорошо-хорошо, Виктория, а если я угадаю, согласна ли ты в горе и радости... , сделав многозначительную паузу предложил ослик, — станцевать со мной три танца подряд?Девчонки захихикали. Вика, наконец, растаяла и согласилась. Музыка закончилась, возникла тишина, прерываемая перестуком каблучков и шорохом платьев, расходящихся парочек.Я поклонился перед светловолосой дамой и произнёс:— Принцесса, Ангелина, дозвольте милому вашему сердцу молодому человеку пригласить вас на танго.— Как ты... Как он угадал? — удивилась темноволосая.Ангелина встала и поинтересовалась:— А если будет шейк?— Неважно, — махнул я рукой, — танго — это пылкие объятья. А шейк — «трясучка»Одинокая пара вышла на середину танцпола и, обнявшись, замерла. Музыки не было. Не было и всё.— Тебе не кажется, что мы глупо выглядим? — шепнула Ангелина. — Музыку ещё не включили.— Мы выглядим импозантно, — сказал я, — колоритно, но главное не в этом.— А в чём?— Мы своим поведением задаём тон. Они хотели поставить пластинку с шейком, а теперь поставят танго.Кто эти «они», я не знал, но был уверен, что они нас видят, единственную пару посреди огромного зала. И они поставили танго.Наобнимавшись вволю с Анжелкой, она не противилась, когда я её так называл, я протянул руку Вике со словами:— Моя королева, несравненная Виктория, не соблаговолите ли вы снизойти до меня и подарить мне первый танец... из трёх?— Соблаговолю, — встав со своего места и подавая мне руку, сказала королева, — но не раньше, чем заиграет музыка.Это был вальс. Я поскучнел. Поняв, что я не умею его танцевать, Вика смилостивилась и, мы обнявшись, топтались танцуя танго.Шесть танцев пролетели незаметно. Я сидел промеж двух красавиц, пытаемый ими, как я узнал имя Ангелины.— Ну, хорошо, хорошо, — решил сознаться хитрец, — конечно же, я не телепат, но когда спускался по лестнице, слышал, как Виктория уговаривала Ангелину остаться.— Вот бессовестный, — возмутилась Вика, — ты подслушивал.— Моя королева, не надо так говорить! Я не подслушивал. Это претит моей романтической натуре... Лучше назовите меня ослом, но только не подслушивателем. Вы просто громко разговаривали, а я оказался от вас неподалеку, и невольно... услышал.— Осёл! — ласково сказала Вика.Признаться, она мне нравилась ничуть не меньше Ангелины. А может, даже больше. Она давала отпор навязчивому кавалеру. А это было слаще. Любой охотник не станет стрелять в притаившегося зайца, он ринется за убегающей от него лани. Но с двумя я же не мог закрутить роман. Увидев Сашку, взирающего на нас с верхотуры, кивнул ему головой. Вскоре Анджей спустился к нам и все перезнакомились. Он попросил меня составить ему компанию в туалет. Девчонки тоже решили попудрить носики. В туалете он поинтересовался, с какой бы я хотел продолжить знакомство.— Ты выбирай, — сказал я.— Мне больше нравится блондинка, ответил друг.— Прекрасно! Иди к ним, а я пока покурю.Анджей не курил, так иногда баловался. Девочки, скорее всего, занимались в дамском туалете тем же, распределяли парней. Ангелине понравился Сашка. И когда четвёрка молодых людей поднималась наверх, чтобы отметить новое знакомство, мы разбились на парочки. Выпив по бокалу вина за знакомство и потанцевав несколько танцев, девушки засобирались домой. Парни, как истинные кавалеры, решили их проводить. Пока наши новые пассии одевались, я и Анджей вышли на улицу покурить. Точнее, курил ваш покорный слуга, а Сашка стоял и думал, что им говорить, почему мы без одежды.— Да не конявь, ты — успокаивал я дружбана, — я сам им всё объясню.— А вы почему не идёте одеваться? — удивилась Анжела.— Мы настоящие сибиряки, — объяснил подрагивающий от холода не настоящий сибиряк, — в любую холод и стужу ходим раздетыми.— Мы с девочками медленно пойдём в сторону Толика, а ты, Юра беги бегом, — предложил Анджей.Я быстро сорвался с места. Вскоре я бежал навстречу прогуливающейся троице с охапкой одежды в руках. Проводив девочек до дому, до хаты, мы с Анджеем побрели домой. Он признался, что Ангелина ему понравилась и даже согласилась встретиться с ним в среду.— Рвёшь подмётки на ходу, — усмехнулся я, — а я как-то не обговорил этого с Викой.— Она мне позвонит, я у неё спрошу. Может они придут вдвоём?Девочки, как оказалось, учились в другой школе, в которой учился Женька, друг Валерика. Они собирались прийти на свидание вдвоём, но пришла только блондинка. Она передала мне пожелания Вики, что я ей не понравился и встречаться со мной она не намерена. Так было всегда. Знакомился я, друзья продолжали знакомство, а я оставался с носом...***Зима прошла скучно. Новый год я встретил с семьёй. Точнее, мама с папой сбежали на вечер, вверив мне сестру. И хотя я не пил, но у меня была припасена бутылка какого-то красного вина. Выпив полбанки в одного, сбежал в туалет и долго пугал унитаз звериным рычанием. Вылив туда же остатки, я сильно поскучнел, но телевизор меня спас. рассказы эротика Я забылся в Голубом огоньке, а потом в пятисотый раз пересматривал отечественную комедию «Карнавальная ночь», потешаясь над глуповатыми, но в тоже время милыми героями.***Компаний я чурался, потому что сидеть трезвым и смотреть на пьяные рожи было противно. Когда все пьяные это норм. А в моём положение вспоминался тезис Павлова: «Пьянство — добровольное сумасшествие». Истину глаголил ... дядька. Потому что трезвым мне никогда не пришла бы в голову мысль тащится по проспекту и щупать все встречных и поперечных особей девчачьего сословья. Мог бы дюлями огрестись хорошенько.Анджей увлёкся Ангелиной, но она его вскоре бросила, тогда я познакомил его со своей одноклассницей Люсей. Люся была маленькая конопушечная девица, но Анджей в ней души не чаял и влюбился по самую маковку. К слову, Сашка учился в другой школе в одном классе с Женькой, но не в том, где учились Вика, а потом и Одуванчик.С Сашкой мы знали друг друга с младых ногтей, с самого детского садика. Но между нами пробежала серенькая кошечка по прозванию Люся, точнее, им было интереснее вместе, третий там был лишний, и это, конечно, же был я.С Валериком мы общались практически только на уроках. Он пристрастился к водке. И однажды по пьянке переспал со своей двоюродной сестрой, причём накануне её свадьбы.— Она меня сама на себя затащила, — жаловался дружбан.— Чё жених слаб на передок? — вкладывая иное значение в эти слова, поинтересовался я.— Откуда мне знать? Я не спрашивал.— Ну и как? Весело было?— Нет, приятноомолчав, сказал Валера, — хочется ещё с кем-нибудь попробовать.— Ищите и обрящете, — выдал умную сентенцию я, — и дадут вам... а потом догонят и ещё дадут.— Ха-ха, — рассмеялся друг, — точно! А у тебя как на любовном фронте?— Пока никак, — помрачнел герой-любовник, — мои снаряды под их стволы не подходят. Не тот калибр оказывается, — вспомнив одну шлюху, сказал я.***Близилась весна. У молодых людей маслянели глаза. Девицы медленно, но верно скидывали с себя тяжёлые зимние наряды, сверкая своими прелестями, затуманивали соученикам мозги. Думы учеников были не о школе, а о том, как бы завалить какую–нибудь деваху из класса в укромном местечке. У себя дома или на её территории. Многие рассказывали свои мечты вслух, прямо на уроке, заседая на задних партах. Причём говорили они достаточно громко, что объект их внимания распрекрасно слышала, о чём они базарят, но делала вид, что её это не касается. Одну коснулось. Перед экзаменами она пропала. Я встретил её случайно на улице. Она была уже основательно беременна. Завидев меня она немного покраснела, но остановилась. Мы поздоровались, поговорили о том о сём. Люба, так звали будущую мамашу, была круглая отличница. Сдача экзаменов обошла её стороной по известной причине, а её будущий супруг, отъявленный хулиган и двоечник, окончив школу с горем пополам на тройки, пошёл работать.— Когда свадьба? — поинтересовался я— Намечали на осень, — улыбнулась Люба, — ты приглашён, я потом сама всем разнесу приглашения.Мне казалось, что мои сверстники повзрослели, а я так и остался мальчуганом с рогаткой. Меня это чуток напрягало. Я решил найти себе ту единственную и неповторимую, чтобы с ней прогуливаясь по проспекту на зависть многим друзьям, демонстрировать, что я теперь тоже взрослый парень, и у меня есть пассия, с которой мы вскоре свяжем свои судьбы навеки, пока смерть не разлучит нас. Решив заняться этим окончательно и бесповоротно, я вышел в Мир. Но их было так много! Маленькие и высокие, худенькие и не очень. Я был не прочь завязать знакомство с немного полноватой. Глаза просто разбегались от великолепия проходивших мимо меня ножек, попочек и бюстиков. А какие у них были личики?! Так и хотелось целовать их губки, щёчки и шейки без устали.Но кроме внешней оболочки, должен был быть и внутренний мир. Как его разглядеть? Я не знал и тогда я стал знакомиться. Колечки из стекляшек ещё не вышли из моды. Вскоре мои руки были увешены кольцами, как у цыганского барона. На некоторых пальцах были по два и даже по три. Я будто соревновался с кем-то в пикапе. Впрочем, такого слова тогда тоже не было. Да и мой пикап заканчивался ничем. Оскорблённая невинность забирала своё кольцо, выбрав его из блестючего великолепия, и гневно выговаривала мне, что я мерзавец, подонок и очень нехороший человек. А что мне оставалось делать? Я же не записывал и не фотографировал их. Я просто на просто запутался. Однажды я пригласил сразу двоих на то же место в тот же час. Девушки были очень злы на меня и собирались даже побить, но прознав, что я не смогу дать им сдачи, отказались от этой благородной затеи. Зато они потом подружились и что из этого вышло вы вскоре узнаете, мои дорогие читатели.Раздав всем кольца, я избрал несколько другую тактику. По молодости ваш покорный слуга был неплохим фотографом, и меня даже хотели взять разъездным фотографом после восьмого класса. Однако я отказался от этой затеи, считая фотодело, скорее, хобби нежели основной жизненной специальностью, и поперся работать в пекарню. Но это другой рассказ, и он давно написан.***Бела весна, пахло летом. Девочки, девушки, женщины радостно брели по улицам кто куда. Я, вооружившись фотоаппаратом «Зоркий-4» и десятью кассетами с плёнкой 32 единиц, полный надежд пофотать не только природу, архитектурные достопримечательности города, но и его прекрасных представительниц, фланировал по близлежащим окрестностям неподалеку от отчего дома.Навстречу мне плыли две знойные красавицы. Одна была приятная шатенка с изумительными формами во всех местах. В её глазах светился пытливый ум и в тоже время некая властность. Её подруга с прямыми длинными светлыми волосами и голубыми глазами, словно синь неба, была очень похожа на Светлану Светличную из нашумевшего отечественного блокбастера «Бриллиантовая рука». Помните момент, когда у неё отрывается пуговка от лифчика и разбивает торшер, а Светик кричит: «Не виноватая я! Он сам ко мне пришёл!»? Эта сцена была очень эротичная. Я тут же представил голубоглазку в неглиже и даже без лифчика. Поравнявшись с девицами, я открыл было рот, чтобы завелиричивить их по полной, но кареглазая шатенка не дала мне сказать ни слова.— Я знаю, тебя зовут Юра. Отгадаешь, как зовут мою подругу, мы позволим тебе сделать десять снимков.— Каждой... , — вспомнив другой фильм про трёх незадачливых оболтусов, поправил её я.— Каждой, обеих, — согласилась шатенка, — я дам тебе десять попыток.Оглянувшись по сторонам, я предложил им пройти в скверик мимо которого мы проходили.Расположившись на скамейке посреди девиц, я внезапно вспомнил, увидев профиль кареглазки, что её зовут Виктория. Осенью я познакомился с ними в кафе. Тогда её подругой была Ангелина будущая подружка Анджея. Но не в это раз. Новая подруга была похожа только цветом волос и больше ничем.— А почему ты не спрашиваешь, что будет если ты не угадаешь? — хитро сощурила свои прекрасные глазки Вика.— И что будет? — поинтересовался отгадчик. — Что я должен сделать?— Дать ей за щеку и совершить с ней половой акт в задницу, — простецки сказала подруга блонди.Она это сказала, будто я должен буду сделать что-то совсем не из ряда вон выходящее, улыбнувшись при этом. Я был в шоке, ошарашен и находился не в своей тарелке.— Охренеть! — округлив глаза сказал я и повернулся в сторону блондиночки:— А ты как к этому относишься?— Я сделаю это с удовольствием и очень постараюсь, чтобы тебе понравилось, — мило улыбнувшись, наконец, подала голос та.— Но почему? Почему?! — спросил я у Виктории.— Она провинилась и должна быть наказана! — выражение лица Виктории приобрело злое и властное выражение, — мы выбрали тебя. Ты как нельзя лучше подходишь для этого. Ты честен, справедлив и поклянёшься, что никому, ничего, никогда не расскажешь. Ну, что, наши условия принимаются, пари?— Пари, — согласился я.Ведь при любых условиях я был в выигрыше. Конечно, я не угадал имени блондинки.— Ты проиграл, — усмехнулась Вика, — её зовут Виталина или Вита. Куда идём? К тебе или ко мне?— К тебе, — быстро ответил я, — у меня сестра дома.— Хорошо — сказала темноволосая, — у меня дома никого нет.Троица молодых людей отправилась в пенаты королевы Виктории.... Зайдя в комнату Вики, Виталина тут же уселась на пол подле кровати своей госпожи. Её госпожа села на кровать, нагнулась и ласково погладила по плечу свою рабыню. Так я себе это представлял. И хоть я не видел такого никогда в жизни и это претило моей сущности, но меня это почему-то возбуждало. Я даже представил их игрища в одиночестве. Представил, как рабыня ублажает свою госпожу. У меня возникла интересная мысль.— Ты готова понести наказание за содеянное? — спросила госпожа.— Готова, Вика, — опустив глаза в пол, ответила Вита, — я провинилась и должна быть наказана.— Ты правда не злишься на меня? — вновь спросила Вика.— Совершенно не злюсь, — подняв глаза на госпожу, ответила рабыня, — я тебя обожаю и боготворю!— А можно я сделаю несколько ваших снимков, — попросил я Вику.— Можно, сказала та, — только плёнку отдашь мне. Десять снимковr>Я попросил Виту обнять Вику за бёдра, стоя на коленях, и прижаться лицом к её промежности. Второй и третий снимок были на кровати. Вита — внизу, а на ней Вика и страстно целует её в губы. Я здорово возбудился, почувствовав себя порнофотографом. Следующие снимки были на полу. Девчонки встали в позу собачек по-современному — доги стайл. Потом я попросил Виту встать спиной, нагнуться и задрать юбку платья на максимальную длину, чтобы было видно трусики. Следующим номером моей программы была демонстрация лифчика из расстёгнутого отворота платья. Снимать она его отказалась. Я не считал количества снимков, но Вика сказала: «Стоп!» и протянула руку в мою сторону, требуя плёнку. Перемотав её обратно в кассету, я отдал её. Она усмехнулась и вытащила всю плёнку из кассеты на белый свет:— Никаких фотографий! — грубо сказала королева, — шантажа не будет!— Ты могла оставить их себе? — удивился я.— Нет, — твёрдо сказала госпожа Виты, — ну! Чего вы ждёте?— Я хочу, чтобы мы остались наедине, — твёрдо заявил я, — это твоя квартира, но ты же доверяешь свое рабыне?— Она не рабыня, — сказала Виктория, — скорее, служанка.— Пусть так, оставишь нас?— Хорошо, — согласилась Виктория, — Вита, когда закончишь первый акт, позовёшь меня.***Я уселся на то место на кровати, где только что сидела госпожа. Я не знал, что мне делать. Попросить её: «Милая Вита, пососи мне, пожалуйста», или она должна у меня спросить. Но милая Вита решила по-своему. Она опустилась на колени подле меня. Как делала это перед госпожой, расстегнула мне брюки и извлекла на свет божий моего воина, который уже склонил голову, обидевшись на разрушенную фотосессию. Впрочем, для мастерицы минета, какой была Вита это не ставило препоны. Взяв двумя пальцами за головку, она оголила её и ласково лизнула уздечку. Мой воин тут же воспрянул ввысь. Поиграв пальцами с его сапогами, она ещё сильнее напрягала его к ратным подвигам. Воин по имени Член покраснел от удовольствия. Он радостно позволил сомкнуться сладким губкам Виталины на своей мощной шее. Со мной такое было не впервые. Но тогда это делала любящая меня женщина. А сейчас прекрасная незнакомка. У меня с ней не происходило конфетно-букетного периода. Судьбе было угодно, чтобы я оказался в нужном месте в нужный час. Я был наказанием для Виты, а она для меня подарком судьбы.Почему бы и нет? Я прикрыл глаза, отдаваясь на волю наслаждения. Она сосала вкусно, приятно, поигрывая язычком и поддрачивая одной рукой мой сладкий, надеюсь, для неё член. Другой она шерудила мошонку, то перебирая мешочки, то сжимая шарики, упрятанные под кожей. Внося новые незабываемы и чувственные нотки в минет. Не прошло и пяти минут, как перевозбудившийся молодой человек начал впрыск белёсой жидкости в гортань женщины. Она застонала: «Ум, Умм, Ах!» и стала сосать сильнее, желая чтобы я получил более сильный оргазм. Ей это удалось. Проглотив всё до капли, и протерев специальной салфеточкой мой ствол от основания до верха, она крикнула: «Вика мы всё!». Я едва успел привести себя в порядок.Вошла Вика с огромным подносом, уставленным разными вкусностями. Хозяйка времени даром не теряла. Как ей удалось приготовить всё это великолепие за десять минут, моя история умалчивает.— Вам нужно восполнить потраченные калории, для второго акта, — сказал она.Мы принялись восполнять калории. Вита всё время чему-то улыбалась. Когда трапеза была закончена, Виталина взяла поднос и ушла на кухню.— Ну как, понравилась тебе моя девочка? — спросила хозяйка.— Очень понравилась! — признался проигравший спор.— Это были цветочки, сказала необузданная девственница, — ягодки будут впереди. Посиди здесь, а мы с Витой посплетничаем. Отдохни, наберись сил, — ласково говорила она.Их не было минут двадцать. Признаюсь, я заскучал. Наконец, девушка вошла в комнату. На ней была прозрачная маечка, сквозь которую просвечивали небольшие грудки. Вероятно, первого размера. «Хитруша, похоже, напихала ваты в лифчик», — подумал незадачливый любовник. Бёдра обтягивали кожаные шортики с подкладкой. Сзади был разрез в виде сужающегося овала, демонстрирующий вход в пещеру страсти.— Хозяйка приказал, мне чтобы я не позволяла тебе щупать себя ниже пояса, а выше можно, — сказала Виталина, — ты же не нарушишь её приказа? Мне бы не хотелось звать её.— Не нарушу, — удивился я такому странному приказу, — подойди, — попросил я Виту.Мои руки тут же ухватились за её похожую на мальчишескую грудь. И стали её мять и поглаживать, легонько пощипывая. Впрочем, грудь была округлая, а пуговки сосков были вовсе не пуговками, а симпатичными кружочками с виноградинками сосков. Вита постанывала и закатывала глаза. Немного погодя я это прекратил. Девочка достала смазку, принесённую заранее и хорошенько умаслила ею мой член, затем она раздвинула свои булочки руками, встав спиной ко мне и ррраз! Нанизалась своей попой до основания. Подозреваю, девчонки не только шептались на кухне. Вика подготовила свою служанку, чтобы наказание прошло не только безболезненно, но и приятно. Так, наверное, и было. Вита резво скакала на моём члене, то раскачиваясь из стороны в сторону, то нанизываясь на него, напрягая мышцы ануса. Ей было приятно, она наслаждалась, не заботясь о моих чувствах. Но мне тоже было хорошо. Вскоре я застонал, ухватил её за грудь и стал двигать своим торсом навстречу. Кажется, мы кончили вместе, она громко стонала и сокращала мышцы ануса в порыве оргазма. Соскочив, Вита убежала, вероятно, подмываться или ещё что...Вернулись они обе. Вита была немного смущена, а Вика усмехалась от предвкушения своей мести.— Юра, ты только не обижайся, но ты пидар, — сказала она, — я имею ввиду активный, а Витя, — она чётко произнесла имя Одуванчика и приказала тому снять сначала парик, а потом трусы, — пассивный. Хорошо наигрались мальчики? Вам понравилось? — ехидничала она, упиваясь своей местью.Мне стало противно. Ничего не сказав, я ушёл из этого вертепа. Вдогонку она крикнула мне: «Ты поклялся о неразглашении нашей тайны!». Королева Виктория убила сразу двух зайцев. Она подставила Одуванчика. Тот из-за мазо-хищности своей натуры ожидал наказания, но не предательства. Впрочем, я не рассказывал о своём позоре долгие годы, ведь я поклялся этой твари, которой нужно было родиться в средние века и плести свои интриги при дворе тамошних королей, и сдержал свою клятву. Прошло уже много времени. Иных уже нет, а те далече...***Но это ещё не конец. Это конец третьей части. Ожидайте четвёртую.Дорогие читатели, если вы добрались до этих строк, пожалуйста, напишите, что вы думаете о моём рассказе. Мне это важно, а не оценки.Часть — 4Одуванчик был влюблён в Викторию от пяток до макушки. Он очень боялся, что настанет день, когда хозяйка его сердца, мозга, печени и почек, полюбит настоящего мужчину, и бросит его с разбитым сердцем. Они по-прежнему проводили всё время вместе. Получив наказание за свой проступок, о котором моя история умалчивает, он только сильнее полюбил ... повторяю для сильно тупых.— Ладно, давай за твой день рождения. Только твою бормотуху пить не будем, давай самогоночки.— Давай, — согласился именинник, которому предстояло ещё неделю праздновать свой день рождения.Не я был таким. Друзья у меня были такие.Валерик метнулся в комнату и вскоре вернулся с двумя серебряными рюмочками.— Такой благородный напиток нужно пить только из серебряной посуды, — пояснил он и разлил по рюмкам какую-то бурду бурого цвета.С особой осторожностью я залили в себя непонятное зелье. Вкус был странноватый, но крепость не ощущалась.— Что это за хрень? — скривился я, — в ней совершенно нет градусов.— Да ты гонишь, — возмутился хозяин напитка, — папа говорил, что там около шестидесяти.— Спорим, я выпью целую кружку, не закусывая. Только воды дай запить. И через пятнадцать минут пройду по досточке?Признаюсь, в соревнованиях по употреблению алкогольных напитков я занимал последние места. Но предыдущая неделя пьянства сильно закалила мой организм. Валера протянул руку для рукопожатия и разбил её. На столе образовалась зелёная кружка, наполненная доверху коричневой жидкостью. К ней присоседился наполовину полный или наполовину пустой стакан воды. Взяв кружку в левую руку и чувств никаких не изведав, я её выпил, будто это был квас или томатный сок. Ополовинив полстакана воды, даже не поморщился.— Сильно! — не поверил своим глазам бывший школьный друг, — как воду. Посмотрим через пятнадцать минут, как ты будешь ползать по досточке. А на чё мы спорили?— Ни на чё, — усмехнулся я, — я тебя развёл на кружку самогонки.— Ха, для друга дерьма не жалко.В это время в прихожей прозвенел звонок.— Это Женька, — пояснил Валера, — только он так звонит.Евгений жил этажом ниже. Был с нами одногодка, но учились мы в разных школах, а с Валерой — в одном классе.— Чем занимаемся? — пожимая нам руки по очереди, поинтересовался сосед.Валера рассказал.— Целую кружку?!! — не поверил Женя.— Ага и водой запил.— Пошли ко мне, а то сестра ключ дома забыла, а я её жду.Мы быстро собрались и спустились на нижний этаж. Женя тоже коллекционировал музыкальные записи. Включив роликов, так он обзывал группу Роулинг Стоунз, дал нам по сигарете Кэмела.Валера отказался, он не курил. Я решил немного погодить. Курево могло спровоцировать на опьянение. А у меня пока не было ни в голове, ни в попе. В это время пришла Ольга — старшая сестра Жени. Ей скоро стукнет четверть века. Но выглядела она как восьмиклассница. Тоже маленькая, миниатюрная, почти как Света. Правда, у Светланы грудь была значительная, у Ольги едва угадывалась под свитером. Внезапно мне захотелось её приобнять и прижать к своему телу, чтобы ощутить теплоту и мягкость женской груди. Алкоголь отключил в моём мозгу все тормоза, но мозг не осознавал этого.Встав с табуретки, на которой я восседал, двинулся к своему предмету страсти и вожделения. Друзья с ухмылками наблюдали за мной. Ноги не очень слушались своего хозяина, но вспомнив о споре, я прошёлся по досточке пола. Ольга с удивлением наблюдала за моими телодвижениями. Приблизившись к ней на достаточное расстояние, МЧ в моём лице буквально упал в её объятия. Обняв Ольгу, просто растворился в ней. Осторожно поглаживая её волосы, я начал шептать ей всякие благоглупости:— Оленька, милая, я давно мечтал попасть в твои объятия. Наконец-то моя мечта сбылась!Девушка отстранила парня от себя. В её глазах читалось искренне удивление:— Ну, попал и что? — спросила она, усмехнувшись.Её это совсем не напрягало, а скорее, веселило. Друзья просто покатывались от смеха, зажав рты. рассказы о сексе Я же всё это воспринимал всерьёз. До моего разума, сильно затуманенного алкоголем не доходила реальность происходящего. Будь я трезв, ни за какие сокровища мира не осмелился бы вот так, да ещё при всех приобнять с бухты-барахты достаточно взрослую для меня женщину. Она была старше наполовину, прожитых мной лет, и попросту выпадала из моего круга.— Оленька, дозволь поцеловать тебя, — сказал неадекватный молодой человек.— Дозволяю, — сказала Оленька, и заметив, что я, выпятив губы, потянулся к её губам, повернула своё прекрасное личико, сказав при этом, — но только в щёчку.Пришлось подчиниться. Я осторожно прикоснулся к её сладкой щёчке, но бес, вселившийся в меня, заставил высунуть язык и провести им от подбородка до виска девушки.— Ай! — вскрикнула Ольга, — Юр, ты с ума сошёл, зачем ты меня лизнул?!Друзья, уже не могущие терпеть, расхохотались в голос. Валера схватился за живот и упал на диван, плача от смеха. Женя тоже был хорош.— Оль, чё это они? — совершенно не въезжал в ситуацию начинающий алкоголик.— Юра, ты пьяный, что ли? — поняла, наконец, Ольга.— Да! — твёрдо ответил я, — у меня был день рождения.— Какой день рождения? — возмутилась Женькина сестра, — у тебя в конце октября, кажется, а сейчас почти середина ноября.Приобняв меня за талию, сильная женщина, чуть не волоком отвела на место.— А он за месяц до и месяц после отмечает, — уже не имеющий сил смеяться, сказал Валера.Я по пути следования всё порывался пройтись по досточке, но мне это уже не удавалось. Всё кружилось и вертелось колесом.— Сходите-ка на улицу, — посоветовала Ольга, — ему же плохо станет, проветритесь.Друзья ухватили меня под руки и потащили на верхний этаж. Прощаясь, я сказал:— Оля, я тебя люблю.— Я тебя тоже люблю, Юра.— Мы ещё с тобой поцелуемся... В другой раз?— Поцелуемся, Юрочка. Непременно... В другой раз.***Забегая вперёд, хочу сказать, что через недельку я встретил Ольгу на улице. Она, завидев меня, улыбнулась.— Привет, Юра.— Привет, Оля.— Ты хоть помнишь, что тогда вытворял?— Прекрасно помню. Я никогда ничего не забываю, каким бы пьяным ни был. Ты обещала поцеловаться, да?— В другой раз, Юра, — вновь улыбнулась Оля, и мы пошли каждый своей дорогой...***Троица молодых людей поднялась к Валерику. Там я кое-как оделся, прошёл на кухню и зачем-то взял кружку, из которой пил самогонку, сунул её в карман пальто... Женя с нами не пошёл.На улице морозный воздух вонзился в мои лёгкие вместе с дымом сигареты Кэмел и усилил действие алкоголя в несколько раз. Я ещё не дошёл до кондиции, а был, как говорят, чуток подшофе. Точнее, это я так думал. На самом деле я был пьян почти вдрызг. Странные мысли сексуально-эротического характера посетили мою голову. Я почему-то был уверен, что вся женская половина человечества нашего города от восемнадцати лет и старше, должна с радостью пасть в мои объятия и позволить их поцеловать и ознакомиться с гладкостью и упругостью их грудей, которые были упрятаны под зимней одеждой. Такие неадекватные мысли не были присущи здравомыслящему человеку. Но моё здравомыслие улетучилось вместе с винными парами. Поэтому я объяснил Валерику, чтобы тот не путался у меня под ногами, а шёл немного позади. Потому что я не должен был пропустить ни одной красавицы, идущей мне навстречу. Друг шёл позади и усмехался в юношеские усы над поведением пьяного в дым неадекватщика, поглядывая, чтобы я не нарвался на неприятности. Мои моральные установки не позволяли мне приставать к парочкам. Не потому что я мог огрести по полной от справедливо возмущённого кавалера за такое непотребное обхождение с его дамой, это просто не помещалось в мозгу, одурманенном алкоголем, а моральные установки помещались.Первая девушка, которой я вознамерился изъявить свою любовь, была примерно моего возраста. Осторожно освободившись из моих объятий, она не позволила потрогать то, что было под запретом, и обойдя меня, продолжила свой путь как ни в чём не бывало. Следующая была постарше. Я просто ... Читать дальше →