**** ***** ******Метэйнэй всегда мечтала увидеть мир. Ведь за свои двадцать зим она нигде не была, кроме своего поселения. А девушка была любознательной, с ясным умом и живым характером. А еще обладала красивым глубоким голосом, отчего и получила свое имя. У нее были длинные черные волосы, красноватая кожа, темные раскосые глаза, и пышная грудь. Многие мужчины племени пытались добиться ее расположения к себе, но девушка оставалась равнодушной к их ухаживаниям. Отец сердился на свою непокорную дочь, но не хотел заставлять ее выбирать себе нелюбимого мужчину. Он помнил, еще давно его младшую сестру отдали за нелюбимого соплеменника, и этот брак не закончился ничем хорошим, поэтому он решил, что его дочь должна сама сделать свой выбор.Метэйнэй подружилась с бледнолицыми, которые жили рядом, часто ходила к ним в гости, учила молодую леди всяким индейским премудростям, и вскоре они стали самыми лучшими подругами. Прошел месяц, потом второй, и вот, когда подруги сидели и плели корзины из лозы, раздался топот лошадиных копыт. Обе удивились, ведь мужчины были на охоте, а остальные лошади паслись на дальнем лугу.К ним подъехал всадник, тяжело дышавший, словно сам бежал, а не скакал на лошади. Это был мужчина средних лет, в пыльном камзоле, высоких сапогах и шляпе на голове, защищающей его от палившего солнца. Он соскочил с лошади, и уставился на двух таких разных девушек. Одна была высокой, загоревшей с волосами до плеч, вторая была невысокого роста, с красноватой кожей и черными волосами, окутавшими всю ее спину. Обе смотрели на него с ожиданием, причем высокая девушка сжимала в руке калливер.— Ээээвозле, нежно погладил по голове:— Как ты себя чувствуешь? Ты бледная, нимфа...— Я... все нормально... просто устала... — прошептала она, согревшись от его искренней заботы и тепла. И разом ушли обида и ярость, а тело неизменно отреагировало на его близость. Как ни странно, но несмотря на свое легкое недомогание, девушка всегда испытывала прилив силы, когда муж ласкал ее и овладевал ею.Ничего больше не говоря, Кэтрин привстала, обняла мужа за плечи, и прильнула губами к его рту. Граф был удивлен, так как впервые его жена проявила инициативу сама, не дожидаясь его первых действий. Их языки встретились, словно заново знакомясь друг с другом, ее пальчики пробежались по его широким плечам, потом нырнули за полы рубашки, прилипшей от пота, так как он все еще не переоделся после охоты. Девушка глубоко вдохнула и уже более смело стала ласкать его упругую грудь, живот, подобралась к поясу штанов. Генри не мешал ей, лишь поощрительно лаская ее шею и спину, целуя раскрывшиеся губки жены, которая тем временем уже накрыла его возбужденный член своей ладошкой, и стала ласкать через ткань штанов. Граф застонал, ощутив вспыхнувшее дикое желание, но постарался контролировать себя, отдаваясь на волю своей нимфе. Девушка постепенно входила во вкус, и вот уже ее руки проворно сняли с него штаны, освободив восставший член из стеснявших его одеяний. Она пробежалась пальчиками по нему, ощущая шелковистость и силу, пульсирующую во всем органе, который доставлял ей всегда неземное блаженство. Кэтрин поцеловала мужа, и толкнула того на кровать, а сама стала легкими поцелуями покрывать все его тело, пока ее ротик не втянул в себя головку, от чего граф громко застонал. Сперва, она нерешительно прикоснулась язычком, ощутив солоноватый вкус, потом более смелее стала вбирать его всего в рот, обводя языком и зубами, водя им по рту, ускоряя темп, упиваясь стонами своего мужа, руки которого запутались в ее волосах. Ее голова поднималась и опускалась, ротик и язык играли с его членом, высасывая любовные соки. Щеки девушки раскраснелись от своего смелого поступка, но, ведь, и он ей дарил таким же образом наслаждение, так что, ей нужно было вернуть ему то удовольствие, которое она всегда испытывала. Между ног она ощущала нестерпимый жар и влагу, и застонав, прижалась к нему животом, тихо вскрикнув, когда муж легко насадил ее на себя, с легкостью скользнув в ее тугие глубины. Кэтрин сильнее надавила на него бедрами, и вот уже их захлестнули волны приближающегося оргазму, закутавшего их в своих объятиях, скрыв от всего мира и всех проблем.Генри резко перевернул свою супруг, не выходя из нее, закинув ее ножки себе на плечи, и встав на колени, стал резкими и дикими выпадами врезаться в ее горячее лоно, так блаженно принимающего его в себя до самого конца. Девушка кричала и извивалась в экстазе, хватаясь и комкая простыни, приподнимая ему на встречу бедра, и они вместе достигли своей кульминации, взорвавшись долгожданным оргазмом. Оба тяжело дышали, но ощущали себя на седьмом небе от испытанного счастья. Он склонился, и с особой нежностью поцеловал свою супругу, которая обняла его, и легла под бочок, закинув свою ногу на его.— Ох, Кэти, кажется, я и вправду не доживу с тобой до старости! — прошептал он шутливо, чмокнув в лоб. Девушка самодовольно улыбнулась такому приятному для нее комплименту. И подумать только, лишь несколько месяцев назад она готова была его разорвать на куски, а теперь счастлива от того, что этот мужчина дарит ей такие незабываемые ощущения.— Ну что ж, ваша светлость, видимо, во избежание таких трагических обстоятельств, мне кажется, что мы должны прекратить наши супружеские отношения, так как я не намереваюсь становиться вдовой в молодости...— Чтооо?! — прорычал Генри, наваливаясь на смеющуюся жену, и хватая ту за запястья. Его глаза недобро сощурились, но потом он осознал шутку, и громко рассмеялся, признав тот факт, что супруге удалось его разыграть.— Ах, ты маленькая чертовка! Ну, держись! — с этими словами он завел ее руки за голову, связав их лежавшей рядом тесьмой, которую Кэтрин использовала для шитья, привязав к спинке кровати так, что девушка не могла ими пошевелить. Все произошло так быстро, что его жена замерла в шоке.— Генри... отпусти меня...— Ну уж нет, нимфа! За такие жестокие шутки, от которых я чуть инфаркт не получил, положено тебя наказать!— Ты... ты ведь не собираешься меня бить? — вдруг испуганно прошептала девушка, вспомнив давние события. Генри хитро улыбнулся, и нежно поцеловав, лишь отрицательно мотнул головой.Его рот накрыл ее губки, язык ворвался во внутрь, пока ладони накрыли грудки и стали ласкать ее затвердевшие соски. Это было великолепно, особенно когда девушка ощущала свое бессилие перед мужем, голова которого уже сместилась к животу, и теперь опускалась ниже. И вот его язык коснулся клитора, и девушка вскрикнула, выгнув спину, и разведя шире ноги. Теперь уже его язык ворвался в ее трепещущие глубины, пока руки сжимали ее ягодицы, приподнимая бедра девушки. И уже в следующее мгновение Кэтрин в очередной раз кончила, громко выкрикнув имя супруга, который в последний раз впился языком и зубами в ее клитор, заставив жену трепетать и вздрагивать в волнах очередного оргазма. Ловко дернув за тесьму, он развязал ее руки, и нежно поцеловал натертые места.Так они пролежали еще некоторое время, пока желудок девушки не заурчал, требуя еды, и оба расхохотались. Пришло время ужина, и Кэтрин одевшись, стала стряпать легкий ужин. Внезапно ее вновь затошнило, и она едва успела выбежать из домика, и броситься в ближайшие кусты. Генри испуганно кинулся за ней, и нашел девушку сидящей на земле, все еще сотрясающейся в дрожи. Он нахмурился, подхватил супругу на руки, и направился в домик, где аккуратно уложил ее на кровать. Убедившись, что та нормально устроилась, он быстро вышел и направился в поселение к Метэйнэй, зная, что у них была знахарка. И вот уже через полчаса он привел старую индианку к жене, чтобы та смогла понять и рассказать, что с Кэтрин происходит. После недолгого осмотра и опроса, женщина добродушно улыбнулась, кивнула и указала на живот бледнолицей леди, сделав выразительный жест. Оба супруга ошарашено смотрели на знахарку, которая закивала утвердительно головой, давая четко понять, что бледнолицая леди ждет ребеночка.Кэтрин вспыхнула, ведь по сути, так и должно было произойти от их частых занятий любовью, а тем более граф сразу предупредил ее о намерениях получить от нее наследника. А теперь, наверное, он отошлет ее подальше от себя, заведет себе любовницу, а она будет жить вдали от него, толстеть с каждым днем, превращаться на огромную бочку, неуклюжую и неповоротливую, пока он будет спать с другими женщинами. Ее хрупкому миру пришел конец, а она только стала входить во вкус. И жгучие слезы потекли из глаз, и Кэтрин отвернулась, чтобы никого не видеть, чтобы предаться своим грустным мыслям и накатившему одиночеству.Граф проводил знахарку, поблагодарив женщину, и вернулся к плачущей жене. Его новость также поразила, словно громом средь ясного неба, однако в глубине души он был счастлив. А вот реакция жены его обеспокоила, так как он видел ее испуг и расстройство. Тихо подойдя к ней, Генри сел на кровати и нежно повернул супругу к себе:— Ты не рада, нимфа?— Я... я... не... знаю... Теперь... теперь ты... теперь... оооо... — она вновь разрыдалась, так и не высказав своих опасений, а он крепко обнял ее и стал укачивать, словно маленького ребенка. Вскоре он услышал ее мерное дыхание, и понял, что супруга уснула. Аккуратно уложив ее, он укрыл девушку теплой шкурой, и тихо вышел на двор.Странно, когда о своей беременности заявила ему Мария, он никак не отреагировал, лишь отдал ее замуж за брата, чтобы та не жила в позоре с ребенком на руках. Он женился не по любви, а с целью получить наследника своего знатного рода и объединения двух могущественных семей. А теперь его жена забеременела от него, у них будет ребенок, и внутри него словно взорвалась буря эмоций радости и счастья. Хотелось куда-то бежать, петь, кричать, но он сдержался, чтобы не разбудить свою супругу, и лишь глупо улыбался, гадая, кто будет их первенец. Конечно же, лучше, если это будет мальчик, ведь ему нужен наследник, но и девочка тоже пойдет...**** ***** ******... Корабль быстро рассекал волны, несясь на всех порах из Америки в Англию, возвращая графа и его супругу домой. Они выехали домой через неделю после послания, так как теперь нужно было более тщательно подготовиться к плаванию из-за состояния молодой графини, которая была на втором месяце беременности. После того дня, когда оба узнали о ее состоянии, они рассказали о чувствах друг друга и поняли, что теперь не смогут расстаться. Генри уверил свою нимфу, что не возьмет в свою постель ни одну другую девицу, кроме своей желанной супруги, которая смогла завоевать его. Они все еще не говорили о любви, но было и так ясно, что между молодыми людьми бушевала уже не только взаимная страсть, но и пылкая любовь.А еще они взяли с собой Метэйнэй, за которую лично поручился граф перед ее отцом, сказав, что девушка будет в целости и сохранности, живя с ними в замке до тех пор, пока сама не захочет воротиться домой. И теперь индианка стояла на палубе, глубоко вдыхая морской воздух, любуясь просторными водами, ярким солнцем и дельфинами. На удивление Кэтрин на корабле не испытывала затруднений в виде тошноты и слабости, она окрепла, и каждый день выходила прогуляться на палубу с подругой и мужем, который ни на шаг не отходил от нее.Перед отъездом они увиделись с капитаном Ричардсом, поблагодарили его и распрощались. Последнюю ночь молодожены провели на берегу того самого озера, купаясь в его теплых водах и наслаждаясь друг другом.И вот уже через неделю, их корабль вошел в Лондонский порт, где уже ждала их карета и сопровождающие. Их рай отошел на задний план, и теперь граф с графиней вновь окунулись в среду английской чопорной жизни. Им еще предстояло многое объяснить и сделать, дабы восстановить честное имя Кэтрин...