В буране страсти, и лобзанийОт громких стонов и стенанийВ мольбах: Еще, Еще: Еще!Он глубже проникал в нее.Она кричала, и молила.А кончив — поблагодарила!Измученный диван затихИ родился сей скромный стих.За стенкой бедный борзописец,Свидетель этих адских сценСлагал сей стих, поскольку спать Уже не мог, ругаться ж — не хотел!Затихли крики, стоны страстиИ выдался затишья мигТеперь — Ура — Поспать удастся!Но вновь раздался страсти крик.Могучий фаллос непреклоненОн не согнется никогдаЕго хозяин смел и строенКогда пред ним лежит п:.О, гений секса на диване!О, страсти иней простыни!Прошу — заглохни на немного.Дай мне заснуть — потом е: Велик, Могуч он — классик страстиСвой, сохраняя реномеПод утро снова в дымке счастьяОн чешет яйца на себе!И мыслей рой харизматичныхПигмей ты, Кафка. Ницше — тля!Ведь был бы фаллос поприличнейВы б не теряли время зря* * *Мой друг, Рубен! Твой мир — искусство!Как Александровским МечомТы разрубаешь узел чувстваСвоим огромнейшим х: