— Мы сейчас. Мигом. — Мари, а именно так между собой звали самую старшую, приветливо улыбнулась. — Всё-таки гость. Надо, так сказать, соответствовать.— Ничего, ничего. — В ответ я улыбнулся, как можно, ласковей. Она тут рулит всем, она всё определяет, а отсюда главное — быть с ней в хороших отношениях. — Я подожду.— Ветер! — Милена выскочила из комнаты, уже переодевшись в платье. Такое смешное платье с чуть пухлой пачкой юбки, практически невесомым верхом из тончайшей ажурной ткани. — Ветер! Давай, сторожить!Пёс нехотя встал, с тоской посмотрел на меня, вздохнул, пошёл к двери. Я пошёл следом. В кузове лежала бутылка коньяка, прихваченная из офисных запасов ещё при отъезде, о которой я забыл, а теперь вспомнил и хотел поставить на стол. Лучше бы поставить вина на стол. Только где его взять? Отсюда сам напрашивался вывод — давай, что есть, а там кто захочет, тот и выпьет.Закрыв дверь за собакой, Милена прижала меня к стенке, схватила за руку, направила вниз, под пухлую пачку юбки. Пальцы скользнули по голым бёдрам, проскочили по шёлку волосков. Она без трусов? Видя, как вытянулось моё лицо, эта соблазнительница потянула меня к себе.— Мы все такие будем. — Она шептала жарко, сжимая мою руку, не отпуская от волосков. — Но помни, только когда Мари скажет только тогда. И первая она. Что захочет, то и делай.— Вы решили меня сегодняброситься на меня.— Чего тут стесняться? — Я удивился. — Не надо стесняться. Женское тело красивое!— Нет! — Она прикрыла грудь, наклонила голову.— Ладно! — Милена потянула одну лямку, я вторую.— Ой. — Она опустила руки, давая возможность снять с себя чёрную ткань. И такое тело не красивое? Я покачал головой.— С таким телом все красавицы миры просто белые поганки! — Я обхватил губами сосок, потянул его.Громкий стон из комнаты, куда ушла Мари, ударил по ушам. Девушки разулыбались, поманили меня за собой, на цыпочках двинулись к дверям, чуть приоткрытым. Идя чуть позади, я подумал, что с таким вот контингентом тут можно и поселиться. Что там высокооплачиваемые специалистки, тратящие на себя тысячи долларов, оставаясь на самом деле обычными проститутками? Что там модели и прочие там, сделанные из человеческого тела, ходячие манекены? Вот, впереди идут, две вазочки изящной природной работы, в которые сегодня я погружусь. И всю неделю буду погружаться. Чтобы мне этого не стоило. А потом заберу. Если обеих не получиться, то одну из них точно. А славно было бы вот таких иметь всю жизнь рядом. Правда, они между собой могут и ругаться как черти, но всё равно, положительное перевешивало бы отрицательное. Я так думаю.В тонкую щель приоткрытой двери виднелась часть комнаты, кусок ковра, кушетка, стоящая на коленях Мари и Ветер, смачно вылизывающий её промежность, анус и щель, алым цветом горящую среди чёрных волосков. Я замер, не веря своим глазам, а девушки опустились на колени, явно собираясь заняться моим деревянным членом. Закончив облизывать, собака ткнула носом в ягодицу, Мари зашевелилась, поднимая повыше зад. Он вскочил на неё, обхватил лапами, засеменил ногами, подходя ближе к заветной щёлке. Губы обхватили мой член, вторые занялись моей мошонкой, заставляя меня кусать губы, сдерживая стоны. Собака, всё больше волнуясь, подвела уже набухший член к заду Мари, ткнулась пару раз в губы, словно играя с ней. Женщина выгнулась, застонала, потянулась рукой, чтобы перехватить член и направить его внутрь. Собака рыкнула, прихватила руку, но ласково, с облизыванием. А затем мелкими фрикциями стала втискиваться в неё. Женщина застонала, заскулила, вызвав у кобеля спазм. Он оттопырил зад, а потом с размаха вогнал свой светлый длинный член. Она вытянулась, уронила голову на руки, заскулила. Ветер, шумно дыша, пристроился удобней, и зачастил, сжимая её талию лапами. Поскуливание Мари сменилось на охи. Собака, смачно вгонявшая свой член, стала покусывать, облизывать ей спину, всё больше натягивая бедра на себя. Я кончил, ухватившись за головы двух безобразниц, доведших меня до оргазма. Сквозь волну наслаждения я видел, как вытянулась Мари, закивав головой как лошадь, завыла торопливо одно слово «сучка». Ветер замер в самой ближней позе к ней, высунул язык, роняя капли на спину. А потом соскочил с неё, развернувшись задом к ней. Мари, чуть не плача, повторяла за ним все его движения, так как узел его внутри её пизды так распух, что любая попытка вынуть приносила просто невыносимую боль. Меня потянули от двери к столу.— Надо выпить. — Чуть заплетающимся языком сказал я. — Такое!?? — Я покачал головой. — Прямо не верится! Это!! — Да, слышал, но видеть? Но всё равно, это завораживающее и пугающе сексуальное зрелище, открывающее где-то внутри новое пространство, поле. В которое и хочется войти, да боязно.— Это давно у них. — Они хихикнули. — В карты играть мы все мастаки. Занять вечера-то надо было чем-то. Как-то вечером, устав от всего, стали играть на желания. Вот и получилось, что после того, как перепробовали всё, вспомнили о собаке. Пошли смешки, подначки. Короче. — Они махнули коньяка, закусили. Я покосился на дверь комнаты Мари. — Э! Не обращай внимания. Он ею ещё с часа полтора — два не выпустит. Крепкий любовник. — Они захихикали, но тихо. — Сначала выпало Мильке. — Милена кивнула головой, подтверждая, что так и было. — Она у собаки сосала. Представляешь? С первого раза он так вошёл в раж, что чуть не покусал её. Так нам тут стол уделал! Столько спермы было! А потом выпало мне. — Светка улыбнулась. Сперма, размазанная на лице, делало её таким странным! — Я ему подставила свою лохматку. Он принялся меня вылизывать. Они держали, а он лизал. Они смотрели, а он высасывал меня, выбивая все мозги. Короче, я кончила. — Она почесала поросль своего коротко стриженного газона лобка, усмехнулась. — Кончила так, как не кончала ни с мужиком, ни с одной из них. — Рука её легла мне на колено. — А он разошёлся. Так разошёлся, что мы думали, что всё! Хана!— Ага. — Милена снова выпила. Пьёт-то как прапорщик — не косея и не закусывая! — Он стал нас всех гонять, пытаться прижать. Как мужик. — Она хохотнула. — Ну, потом мы Мари прижали. Нам что ли одним? Поставили раком, держим. А он её наяривает, она стонет, пытается вырваться.— Да не очень она и против была. — Светка хмыкнула. — Вырывается, а сама зад так и выпячивает. Ну, довыпячивала. Он на неё вскочил, лапами обхватил. Мы его снимать, он рычать, она пищит, чтобы не трогали, а то он её покусает. Нам стало интересно, что дальше будет. Легли на пол, смотрим. А там такой! Когда Миля сосала, он меньше был. А тут такой! Короче, стучит он её по жопе, тыкает, а войти не может. Мы руками его направляем, а он рычит. Она чуть не плачет, а сама — аж капает! Он опять ей в лобок. Тогда она сама завела руку, обхватила это бревно, сунула. Он как вошёл, так и замер. Стоят они, две статуи, не шевелятся. Потом она чуть от него, он рычит. Тогда она назад, то есть на его член насаживается. Он её лизать. Поскуливает, лижет, ногами подбирает, а она аж пыхтит. Но только она попробовала соскользнуть, он как вгонит в неё выскочивший член! Да так, что она закричала. Так в течение часа они и играли. Мы уже несколько раз кончили, а он её дерёт. Она падает, а он её дерёт. Короче, через полтора часа, постояв с минут десять жопой к жопе, расцепились они. Она на пол упала, он с таким вот ещё стоящим к ней. И вылизывать её. Она, чуть дыша, ему — милый, хозяин. Вот оттуда и пошёл «хозяин». И дерёт её регулярно. — Миля стала поддрачивать мой член. — Раз в восемь дней примерно. Но иногда, особенно по весне, чуть ли не каждый день. На нас не смотрит. Так, изредка, полижет и всё. А она уже без него не может. Вот так и живем.— Интересно живёте. — Я показал глазами на стоявший член. — Кто?— Она. — Милена кивнула на Светку. — Она. Мне уже доставалось сегодня.***Светкин проход оказался таким узким, что мне пришлось прилагать усилия, чтобы достигнуть дна колодца. Она тянула ноги в стороны, натягивала меня на себя, хватая горячими руками за бёдра, скулила, как Мари под кобелём. Я не отставал от неё, вгоняя член в неё раз за разом всё сильней и сильней. Последние толчки я делал уже с налёта, вытаскивая член и вновь запуская его внутрь. Мила присоединилась к нам, обхватывая выскакивающий член, облизывая и направляя его внутрь Светки. Казалось, что ещё немного, ещё несколько глубоких проникновений разорвут стонущую подо мной Светку. Очень даже большой самообман был с моей стороны. Когда я почувствовал, как она стенками доит мой член, и попробовал вырваться, она обвила меня руками, ногами, вжала в себя. Так и лежал я на ней, а она меня доила, хищно улыбаясь. Милена же, приникнув снизу, старательно подбирала всё вытекавшее вокруг нашего замка, доставляя мне несказанное удовольствием своим языком, нырявшим между моим членом и губами Светкиной пизды, плотно державших меня в плену. Теперь я стал тем, кого трахают две красивые женщины, раскрепощённые и лишённые всяких тормозов. В чем я убедился через пару минут. Не выпуская меня, Светка заелозила, поднимая меня вместе со своим низом, упираясь головой и плечами в стол. Под её задницу Мила деловито подсовывала подушку, не забывая прикасаться губами и язычком к моей мошонке. Отчего, опавший было член взбодрился, вновь стал набирать силу, заполняя теснины Светкиной пизды. Она, почувствовав это, заулыбалась, замурлыкала, ласково похлопывая ладошкой по моему голому заду. В следующую минуту что-то холодное коснулось моей мошонки. Я напрягся.— Не бойся. — Милена прошлась языком по мошонке, пощекотала анус. — Сюрприз для Светки.— Сюрприз? — Она захихикала. — Давненько этого сюрприза не получала. Давай, он готов!?— Сейчас! — Что-то за моей задницей с треском разорвали, послышался характерный звук натягиваемой резины. — Вот. Приготовиться!— Э? Вы чего? — Я, усмехаясь, закрутился на Светке.— Вперёд!— Ох! — Я почувствовал, как холодное и гладкое надавило на мою мошонку, а на член стало давить ещё какая-то сила изнутри. — Что такое?! — Не могу сказать, что плохо, скорее приятно, но что же там такое?— В Светкину жопу суём. — Милена говорила это спокойно, как-то обыденно. — Давно хотела двойное проникновение. Только вот члена живого в пизде не было. А тут!— Глубже! — Светка приподнялась на локте, не отпуская меня, уже не сопротивляющегося, а даже очень усердно трудящегося на ней. — Глубже!— Сейчас! — Опустошённая бутылка из-под шампанского с презервативом, одетым на горлышко, двинулась быстрее. — Скажешь, когда стоп.— Давай! — Она откинулась, зажмурилась. — Вот так! Вот так! Иди! — Она оттолкнула меня, крутанулась, вставая раком. — Давай!— Сделаешь ей? — Милена сунула бутылку мне в руку, а сама нырнула под меня.— Давай-ка лучше на него. — Сосать это одно, а посещение пещер тайн это другое.— Мне тоже нравится трахаться. — Она встала раком, оглядываясь, стала целиться на член.— Минуту. — Я схватил Милену за бёдра, насадил на член, вызывав только длительный стон, вибрирующий от неизвестной мне энергии, рвущейся каждый раз из глубины женской души, когда член вламывается в неё, затрагивая невидимые нити наслаждения.— А я? — Светка повернула голову.— И ты тоже! — Я сунул бутылку дальше, закрутил её.— Да! — Светка задрожала. — Да, так! — Рука её скользнула к блестящим от выделений губам, закрутилась, пальцами нащупывая клитор. — Не останавливайся!— Даже если бы хотел, не смогу. — Милена сама насаживалась на мой член, хватаясь руками за мои бёдра, отчего рука моя выписывала кривые, хаотичные движения бутылкой, вызывая громкие охи Светки.— Вижу у вас всё в порядке! — Около нас появилась Мари, чуть бледная, со встрёпанными волосами. — Ты не устал? — Её рука скользнула по моим плечам, спустилась к попке Милены со смачным звуком насаживавшейся на мой член. Милена ойкнула, закрутила тазом, показывая, что ей приятно прикосновение Мари. — Они такие голодные! Высосут из тебя всё.Тут я вспотел. Нет, и до этого я не мёрз. Всё-таки две женщины подо мной. Но от слов Мари организм вспотел. Как-то это прозвучало стрёмно, что ли? Словно вампиры, проникнувшись к жертве сочувствием, спрашивают, предупреждают. В голове моей прокрутились все фильмы о вампирах. Причем сразу. Но ответа я не получил. Наоборот, мне стало страшно. Так кто они? Вампиры или женщины без мужчины? Как бы в ответ Мари улыбнулась широко-широко, а затем впилась в меня губами, затягивая ещё глубже в то наслаждение, которое бушевало во мне, со мной, вокруг меня и подо мной.— Эй! Кто тут живой есть? — Стоявший на задних ногах Ветер, с увлечением лизавший мне руку, неожиданно стал открывать рот, из которого покатилась человеческая речь. — Кто там есть?— А? — Табуретка наклонилась и только рука, непослушная рука, упёршаяся в округлый бок стенного бревна, удержала меня от падения. — А?Вокруг была вся та же изба, с грудой моих вещей посредине, дробовик стоял у стенки, а я сидел на табуретке, поставленной у самой стенки. Сквозь закрытые ставни пробивался солнечный свет, выбивая лучами пыльные протуберанцы в воздухе. Это что же получается? Уснул и видел такой вот сон с яркими событиями?— Эй? Там, внутри, вы живы?— Есть! — Тело задеревенело. Ноги не сгибались, руки, словно бескровные палки, тыкались в края табуретки, пытаясь помочь мне встать. — Я тут заснул. Минуту.— А, живой. Ладно. Подожду. — Снаружи пошли к двери. — А то стучу-стучу в дверь, а ответа нет.— Да. — Наконец, тело приняло нужное положение. Бросив взгляд на дробовик, я поковылял к двери. — Я сейчас.Солнце ударило меня, закрутило, обволакивая теплом. Как в избе холодно! Брррр! Щурясь на свету, я переступил порог. У машины стоял низоватенький такой мужик в ватнике, с топором за поясом и большим колом в руках.— Здравствуйте! — Я потянулся. — Даже не заметил, как заснул.— Ага. — Как-то уклончиво ответил тот. — Иду, вижу, стоит у деда машина. Точно, думаю, какой-то залётный. Не местный. Потом на номера посмотрел. Точно, не местный.— Не местный. Заблудился, вот и решил тут заночевать. — Я зевнул. Солнце согревало меня, отпуская боль в руках, ногах и члене. Даже он замерз, бедняга!— Ага. — Он поглядел на меня, поправил топор. — Но ты бы ехал дальше.— А почему? — Интересно разговор разворачивается.— Скоро приедут мужики. Племяш деда продал дом и этот тоже на перевоз. Будут разбирать и перевозить в другое место. А племяш он того, немного не того. Пил долго, оттого и не того. Может рассердиться, полезть драться. Короче, ну, его.— А, понятно. Спасибо за предупреждение. — Я потянулся. — Буду складываться. А скажите, тут рядом есть метеостанция? — А вдруг там они действительно сидят и ждут меня? Бред, но всё-таки?— Была. Шесть лет назад сгорела дотла! — Он покосился на меня подозрительно, криво усмехнулся. — Там девки погорели. Хорошие были, но одинокие. Всегда так аккуратно и как-то так вот погорели. После того тут многие помёрли. Кто от чего. Вот и опустело тут.— Но как красиво тут! Так бы и остался бы тут жить. — Действительно, при солнце тут ещё красивей, чем ночью!— Тут жить нельзя. — Кратко бросил мужик, опёрся на кол.— А где можно? — Чего он такой смурной стал?— А вот там! — Он показал рукой дальше.— Это где?— На острове.— На острове?— Ага. Там и хуторок остался хороший, там и церковка старинная стоит, там и всё живо. Не то, что тут. — Он кивнул на стоящие с пустыми глазницами избы. — Гиблое место!— А рядом есть деревня какая-нибудь?— Есть. — Он махнул в сторону леса. — У дороги, километров двадцать отсюда. Прям по дороге, если проедешь. А так. — Взмах руки показал, что на самом деле всё ещё хуже. — Крути баранку, пока не устанешь.— А на остров попасть можно? — Раз тут, надо посмотреть всё. — А вы откуда?— Я с острова. Паромщик. Вова. — Он протянул руку. Рукопожатие было крепким, что лишь доказывало мне преимущество практической жизни в тяжёлых условиях перед посещением спортзала. Такую руку сделать — надо пропадать в качалке днями и ночами. — Так, что?— Меня зовут Сергей. — Я кивнул на избу. — Поможешь перетащить вещи обратно в машину? — А как не помочь?! — Он подхватил кол. — Пошли.