В своё время (а лет мне порядком) я прочёл тонны порно-зарисовок, основанных на «типа реальных событиях». Но вот в чём загвоздка: невооруженным взглядом видать, что автор явно заливает, бахвальствует своими пикап-навыками, коих на поверку и в помине нет. Я же хотел рассказть вам самую правдивую историю соблазнения девы без прикрас и купюр.Итак, по коням.В один очень скучный осенний вечер мы с товарищем решили проследовать в клубец. Захотелось, понимаете ли, сочных красок, шуму-гаму и ярости. Дело было в городе-герое Волгограде. Само собою, в планах было: кого-нибудь снять, либо подраться. А еще лучше: и то и другое (можно и без хлеба). Само собой разумеется, затусить лучше всего с девчонками, ну а драчку зарезервировать с пацанами.Клуб, в который мы решили наведаться, ослеплял ярко-кислотной рекламой, неон-хуён, все дела. Фэйс-контроль и дресс-код в этом заведении были на высшем уровне, посему не каждому соискателю пиздятинки и халявного поебка улыбалось попасть в стены сего заведения.То здесь, то там мелькали силуэты стриптизёрок, создавая соответствующую атмосферуБарышень в тот день присутствовало в разы меньше, чем мы рассчитывали, да и те нам были не по вкусу. Здесь стоит сделать небольшое пояснение. Не по вкусу — это когда фартук нависает над бляхой ремня. Не по вкусу — это когда излишнее оволосение в мышках и паховой области. Не по вкусу — это когда из ротовой полости тянет не пойми чем. Но кой-кто из присутствующего контингента нам подходил. Было несколько таких кралей, что с фигуркой точёной, аккуратно вылепленными чертами лица и, конечно же, доечки. Оставалось только вовремя среагировать и грамотно развести. А в этом толк, поспешу вас заверить, я знаю. Можете не беспокоиться, развалить яйца и следить за повествованием.Итак, об чём это я? Ах, да. За соседним столом сразу были замечены две аппетитные сосочки. Мы начали подавать им соответствующие сигналы (такие, например, как отS. O. S. — сигнал). Следует заметить, что девчонки неохотно шли на контакт, лишь дразнили своими раскрепощенными движениями и открытыми участками тела. Надо было их срочно расшевелить. Мы парни простые — вынь да положь. Мой кореш Жека не стал заморачиваться и сказал им пару слов, после чего они незамедлительно пригласили нас к ним за столик. Спустя годы я узнал, что он произнёс всего лишь: «cим-салабим!» Вот клоун! То есть волшебник, я хотел сказать: «волшебник».Та барышня, с которой имел возможность пообщаться мой товарищ, была повыше ростом, с белокурыми курчавыми патлами, в лосинах в обтигон, и возможно поэтому малость замкнутая. Моя же спутница ночи — в кроваво-красном платье, темно-каштановые волосы до ломпадок, ростком мне по плечо. Как я потом узнал, по национальности она — татарин. Не столько стройная, сколько дохленькая. Звали её просто — Азиза. Из черт лица могу выделить остро торчащие скулы и симпатишную мордашку.Танцы-шманцы, пивчик и девочки — наконец-то наш отдых приобретает более осмысленные черты. Во время белых танцев я уже во всю сосался и лапал Азизу за сокровенные места. Она ненароком разбила бокал по пьяной лавочке и я, как и подобает порядочному богатенькому буратину, за неё заплатил, тем самым разрулив проблему. Присек, так сказать, на корню. Мы долго танцевали и пили ром с колой, и когда я уже был в состоянии крепкого алкогольного подпития, моя спутница уже еле держалась на ногах. Изредка выходили посмолить, хотя сам не курю, но в таком состоянии очень уж в жилу мне курнуть сижку другую, тем более на шару. Азиза несколько раз снимала туфли и танцевала на столе. Когда я стаскивал её со стола и обувал её крегли в туфельки-лодочки, то заметил краешком глаза вывалившуюся грудь (левую) с набухшим розовеньким соском. Я тут же взял её в рот и принялся что есть мочи сосать, как будто там имелось молочко. Интуиция меня не подвела и в рот полилось что-то вязкое и тёплое. — А ты, как я посмотрю, мать кормящая. Ти так? — О, ты глубоко заблуждаешься. — ответила она непринужденно. — То просто чирий прорезался. Спасибо за помощь, мой сладкий. Давно пора было гною выйти!Меня чуть наизнанку не вывернуло и я поспешил в уборную опорожнить желудок. — Это помещение для женщин! — появился из-под земли охранник и сообщил мне, что я попутал берега. Я не стал сильно возражать и возмущаться, так как понимал, что пиздюляторы от секьюритей не столь сладки, как молочко из чирия.Время в клубе подошло к концу и настало время разъезжаться кому-кудаМой половой член пока был достаточно вял и не собирался выходить на свет божий... Возможно, я просто слегка угарел от веселящего газа, а может даже отравился. Я лежал и охреневал, а хрен ни хера не всавал. Поэтому я немного его покрутил, снял с гномика капюшон и ущипнул за узду... а затем положил на спину Азизу и нырнул в створки половых губ по самую матку. Все лицо было в её соках. Азиза взяла меня за волосы и начала водить мою голову то к себе, то от себя, при этом подмахивая бедрами. Иногда я опускался чуть-чуть ниже, засовывая язык в её очаровательную спираль ануса. Её соки концентрировались в полновесные капли и направлялись мне прямо в ротовое отверстие. Я, словно умирающий от жажды, жадно ловил их губами и мог еще несколько мгновений протянуть в этой пустыне испепеляющей страсти.— О, да, продолжай, ты самый лучший! — кричала она.Я с неистовством насаживал девчоночку на свой кукан. Если бы я располагал сексометром для измерения эротизма полового акта, то уверен, его бы зашкалило. От райского наслаждения я на секунду лишился зрения. Когда же я обрел возможность видеть, то ужаснулся происходящему. Господи ты боже мой! На мне скакала в позе наездницы не прелестница Азиза, а моя родная, блядь, бабуля.— Не останавливайся, Олежек! Ты самый лучший в мире внук!— Какого хера?! — взревел в непонятках я. — Где Азиза?— Олежек, ты просто супер! Никакая лярва не заслуживает такого парня как ты!— Слезь с меня, старая! — попытался я согнать наглую бабку. Но она была явно сильнее и легко гасила моё хилое сопротивление.Как же я был счастлив, когда разлепив веки, обнаружил себя мирно лежащим на тахте. Господи, это был всего лишь сон! Дурной сон. Таких оказий в действительности быть ни в коем разе не может! Одна лишь деталь смутила меня. Лежал я посеред, а бабуля у стенки. Как мы так успели за ночь переместиться — сам не знаю. По морщинистому лицу пенсионерки расплылась широкая улыбка.Гора с плеч. Да и положение наших тел теперь больше соответствует ебательным экзерсисам. Бабби более не преграждает путь в райские кущи восточных сладостей и мне остается лишь спустить под громкий храп пенсионерки.Тело Азизы было таким податливым, как глина в руках гончарных дел мастера. А я уже не владел своим организмом и вот-вот готов был расстаться с семенным спецрезервом. Естественно, презерватив я не надел, ведь не до того мне было.Бабушка заерзала от моих финальных фрикций. — Да что это делается, люди добрые, — пробурчала сонная старуха. — хрен слаще редьки, дороже морквы! По тридцать рублей — штука!Я накрылся верблюжьим одеялком и приобнял Азизу за бок. — Ты спишь, милая? — Сплю я, отвянь. — сказала она насупившись. — Ну что ты обижаешься? Я к тебе как к королеве, а ты... — Ты как всегда! — Что? Я не понял. Говори по-человечьи. — Иди нахер! Я залететь боюсь! — с недоумением сказала она. — Всё хорошо, детка. — успокаивал её я, поглаживая по низу живота. — Иди же ко мне, я тебя успокою. У меня есть успокоительная пилюлька. Специально для тебя. Осталась последняя. И она тает. Поторапливайся.Азиза заглотила мой член со спермой, обильно вытекающей из уретры, а затем заглатила его вместе с яйцами. Вот так рот! Я же в ответ высасывал свою же сперму из её прекрасной щели. Своеобразный круговорот семя в человеческой природе. — Ты уверен, что не кончил в меня? — Детка, я стерилизован по самые яйца. — ответил я ровным тоном. — К тому же, в момент эякуляции, я отвёл хрен в сторону. — Тебе было не больно? — с беспокойством поинтересовалась она. — Слегонцухи было — ответил я. — Но я мужчина и привык терпеть легкий дискомфорт.Нас сморил бог снов, но через час у меня опять встал член. — Что же это за член-то такой?! — с негодованием обратился я к петушку. Азиза лежала ничком... на животе, и я начал пристраиваться к её попочке, и постепенно, сантиметр за зантиметром, член вошёл как надо. Она так и не просыпалась, лишь изредка постанывала. Затем я приподнял её худенькое тельце и принялся неистово рвать. Это было настолько жёстко и продолжительно, что она даже иногда приходила в себя и кричала от анальной боли. Когда я выудил член из её расширевшейся письки, раздался достаточно тошнотворный одиночный выхлоп. Я скривился от отвращения, но быстро пришёл к выводу, что это достаточно пикантный момент и его нестоит упускать. Я засунул язык в её срамное влагалище и малость там погулял. То же самое я проделал и с анусом. Положил Азизу на спину и прыгнул на неё, чтобы хоть малость привести в чувства. Азиза проснулась и ошалела окинула меня своими чёрными очами. Ишь ты, лярва! И ушла в сральник подмываться.Я полежал немного пялась в потолок, загрустил, увидев скукоженное лицо пенсионерки (не на потолке, а когда набок крутанулся). И чтобы хоть немного повеселеть, раззадориться, я решил малость подрочить. Отлепил присохший к ляжке член и принялся его наминать. После последних спусков хрен был достаточно вял и не хотел подыматься. Послышался звук сливного бочка и я тут же, в красках, представил Азизу крехтящую на седаке. Вся разрумяненная и красная, пар из ушей. Обычно у меня от подобных вещей падает и даже немного скукоживается, ведь я простой парень, не любитель всяких там извратов и бэдэсэмов. Но в этот момент я почуял, что для подъёма писюка это то что доктор прописал. Как раз в этот момент зашла Азиза. — Нежданный гость хуже татарина! — схохмил не знаю зачем я, продолжая дрочить.— Тебе что меня мало?— Не шуми, детка. Ночь на дворе. — сказал я эротичных шепотом трогая себя там. — Ты что больной? У тебя когда надо — вялый, а когда не надо — колом! — Это особенности организма, милая, ни тебе меня судить, Такова моя природа.— Бабушки бы хоть постеснялся. — А ты не трепись почём зря, лучше ротиком поработай. — Баста, карапузики. Насосалась на 100 лет вперед. Я пошла. — сказала Азиза подбирая свои колготы и кроваво-красное платье. — Так я не понял! Ты что ошалела?! Сосать тебе положено от века!Эта блядюга меня в конец задрала. Я схватил с тумбы ножницы и погнался за ней вдогонку. А эта мандавошка припустила, только пятки засверкали. — Врёшь — не уйдёшь! Я загнал тварь в угол, отрезал пути к отступлению. — Вот что ты теперь будешь делать, сука драная? Дашь, то что просит мужчина, или зажмешься? — как бы спрашивал я её взглядом, а вместо этого уже наносил колюще-режущие удары ей в брюхо. Что тут скажешь? Ни убавить ни прибавить.... Подвесил я её в ванной на бельевой веревке. Спустил поганую кровку в унитазик, кишечки высыпал вместе с содержимым в тазик: говна оказалось чересчур много. Печки, почень и прочий требух. Куцки и крегли отрезал ножовкой, а где та застревала — прикладывался топориком-томагавком, который мне в командировке по Сев. Америке задарили.На следующий день бабушка вынесла ошмётки в ведерке и по обыкновению вылила в мусоропровод. Ну а я кормил косточками дворовых псов и подарил парковым голубям глаза Азизы. Вот такая вот история, а вы говорите: «Пиздёж-пиздёж!»