Никита проснулся - открыл глаза - и в первый момент ничего не понял. Он лежал на боку лицом к стене, и первое, что он увидел, были обои - светло-голубые, усеянные мелкими геометрическими фигурами... болела голова; Никита привычно - автоматически, не отдавая себе отсчета - скользнул рукой вниз, обхватывая ладонью напряженно торчащий член, - в том, что член был возбуждён, ничего удивительного не было: по утрам у Никиты всегда был жесткий несгибаемый стояк... но теперь что-то было не так, и Никита, не понимая, что именно "не так", скользнул щекой по подушке, устремляя взгляд тоже вниз, одновременно с этим чувствуя - замедленно осознавая - какую-то тяжесть на своём бедре...
То, что Никита увидел - что он обнаружил - повергло его в недоумение... Во-первых, он лежал в постели совершенно голый, и то, что он почувствовал как что-то "не так", когда привычно скользнул рукою вниз, как раз и было отсутствием трусов - он лежал без трусов... это во-первых; а во-вторых... на секунду задержав взгляд на своём напряженно торчащем члене, Никита, не понимая, где он находится и почему он лежит без трусов, стремительно перевел взгляд вверх - туда, где ощущалась тёплая тяжесть, - на бедре Никиты лежала чья-то не очень большая, аккуратная, но явно не женская ладонь... было отчего почувствовать не просто недоумение, а очень сильное недоумение... в какой-то степени, пожалуй, даже лёгкое смятение!
Никита инстинктивно хотел повернуться, чтоб разом получить ответы на все вопросы - и где он, и почему он голый, и чья эта рука так по-хозяйски лежит на его бедре - но что-то его удержало... только теперь он услышал едва различимое ровное сопение за своей спиной, - кто-то, по-свойски положив ладонь на его голое бедро, спал сзади - спал позади него... "Ни фига себе... - растерянно подумал Никита, стремительно трезвея. - Лежу, блин... голый лежу - и кто-то ещё со мной... что, бля, за дела? Что всё это значит?!"
Голова болела, и во рту было сухо - хотелось пить, - Никита, непроизвольно облизнув пересохшие губы, уставился на обои, пытаясь сообразить, где он мог видеть эти обои... нигде он раньше не видел эти обои - нигде и никогда... и наволочка на подушке тоже была незнакомой - чужой... просыпаясь дома, Никита любил, сунув руку в трусы, потискать-поласкать член, который к моменту просыпания был всегда напряжен, и даже если такая игра с членом и не заканчивалось оргазмом, то в любом случае это занятие каждое утро доставляла Никите пару-тройку неизменно приятных минут, однако сейчас мысль поиграть-позабавиться с членом даже не пришла Никите в голову, - чувствуя на своём бедре спокойно лежащую ладонь чужой руки, Никита изо всех сил пытался вспомнить, чем закончился вчерашний день... глядя на обои, Никита напрягал мысленный взгляд, обращенный во вчерашний вечер, и - абсолютно ничего не видел, - в памяти был сплошной пробел...
Конечно, проще всего было бы сейчас развернуться... повернуться лицом к тому, кто лежал с ним в одной постели - спал, ровно посапывая, за его спиной, но Никита, не сделав этого в первое мгновение, теперь делать это медлил, - ничего не помня, Никита невольно чувствовал неуверенность, чем-то похожую на страх, и страх этот был вполне объясним. "Где я? . . почему я голый? . . что было ночью - в этой постели?" - превозмогая головную боль, лихорадочно думал Никита, снова и снова пытаясь хоть что-то увидеть в том провале, что образовался в его памяти касательно прошедшей ночи, - ничего не помня, а потому не зная ответов на вопросы, задаваемые самому себе, Никита лежал, боясь повернуться...
Днём, накануне, была свадьба... точнее, свадьба была во второй половине дня - женился старший брат Никиты, студент-пятикурсник Игорь, и Никита с отцом и с матерью приехал на торжество в областной центр, где брат учился, аккурат в день свадьбы - утром; остановились они - отец, мать и Никита - у Игоря в общежитии; невеста Игоря была тоже иногородняя, и потому останавливаться близким Игоря, кроме общежития, было негде; у Нелли, невесты Игоря, в областном центре были какие-то дальние родственники, и родители Нелли остановились, естественно, у них; короче, разместились, кто как смог... Свадьба была студенческая - молодёжная, так что других родственников, кроме самых-самых близких, со стороны молодоженов не подразумевалось; среди таких самых-самых близких, не считая родителей, со стороны невесты была старшая сестра с мужем, а со стороны жениха был Никита - младший брат; в три часа дня молодоженов зарегистрировали, затем все поехали в центр города, где Игорь и Нелли возложили цветы у какой-то смешной скульптурной композиции, символизирующей молодую семью; затем, отдавая дань ещё одной традиции, все съездили на причал - выпили там шампанского, и к шести часам вечера все те, кто на свадьбу был приглашен, заполнили небольшой, но очень уютный зал кафе, до полночи арендованный под торжество... Отец с матерью работали, так что они приехали буквально на один день - утром приехали, а в половине двенадцатого ночи уже уезжали назад, тем более что отец не пил - у отца была язва; а у Никиты, ученика одиннадцатого класса, были каникулы, и Никита, ещё будучи дома, договорился с матерью, что он останется в областном центре - "в гостях у брата" - еще на три дня, о чём Игорь, в свою очередь, заблаговременно договорился с комендантом общежития - попросил, чтоб Никиту все эти три дня в общагу пускали беспрепятственно.
Ну, и вот... на свадьбе Никита пил исключительно шампанское, а когда в половине одиннадцатого родители, пожелав молодоженам ещё раз "счастья и вечной любви", с билетами на руках отчалили на вокзал, он, Никита, почувствовав свободу, мгновенно расслабился... да и как было не расслабиться? Гремела музыка, все были пьяные, все весёлые... и Никита, невольно поддаваясь шумному веселью, хлопнул одну рюмку водки, потом другую... потом он, став в круг, всем показал, как надо танцевать "по-настоящему", сорвав при этом бурные аплодисменты, - танцевал Никита действительно хорошо... потом он выпил ещё... и, кажется, ещё выпил... Игорь и Нелли заблаговременно сняли для себя апартаменты в гостинице, чтоб сделать брачную ночь если и не романтичной, то, во всяком случае, максимально комфортной, но прежде, чем туда отправиться, они должны были отвезти Никиту к Игорю в общежитие... и вот здесь-то и начинался в голове проснувшегося Никиты полный - тотальный - провал, - Никита совершенно не помнил, как закончилась свадьба лично для него... то есть, он помнил, как уходили из кафе последние гости, а что было дальше... лёжа в непонятно чьей постели, глядя на обои, Никита усиленно пытался вспомнить хоть что-то из того, "что было дальше", и - ничего он вспомнить не мог... где он? почему он спал голый? с кем - и почему - он спал в одной постели? - ни на один из этих вопросов ответа у Никиты не было...
Казалось бы, при таком специфическом раскладе ответ был на поверхности - в том смысле, что он без трусов, и на бедре его лежит мужская рука... но мысль о возможном однополом сексе - о гомосексуальном акте - была настолько Никите чужда, а сам Никита был настолько далёк от подобных мыслей-фантазий, что такое вполне резонное предположение в голову Никите не пришло... вообще не пришла ему в голову такая мысль!
Между тем, тот, кто лежал сзади, шумно вздохнул, за Никитиной спиной зашевелился, явно просыпаясь, - Никита, перестав дышать, инстинктивно замер, затаился, и только сердце у него заколотилось в груди сильно-сильно... он ничего не помнил, а потому не знал, что сейчас должно последовать, и это незнание мгновенно наполнило тело сосущей пустотой, - что может быть хуже подобной ситуации? Как говорят незлобивые люди, врагу такого не пожелаешь...
Чужая - мужская! - рука на бедре Никиты зашевелилась, явно лаская Никиту, и Никита, ещё не успев толком осознать-осмыслить такой никак не ожидаемый и потому неожиданный поворот в развитии событий, в следующее секунду почувствовал, как рука, устремляясь вперёд, неожиданно скользнула к его паху, а тот, кто был за его спиной, одновременно с этим движением руки всем телом прижался к голому Никите сзади, - всё это произошло практически одновременно: Никита почувствовал спереди чужую ладонь на своём чуть обмякшем - слегка потерявшем упругость - члене, а сзади в его ягодицы упёрлось что-то твёрдое, словно скалка, и вместе с тем горячее, как утюг... это "что-то" - ощутимо твёрдое, липко-горячее - влажно скользнув по ложбинке между ягодицами, давяще упёрлось в расщелину сомкнутых ягодиц аккурат напротив ануса, и Никита, в то же мгновение инстинктивно дёрнувшись всем телом вперёд, освобождаясь от обхватившей член чужой ладони, рывком перевернулся в постели на другой бок - развернулся лицом к тому, кто был сзади...
- Я думал, ты спишь... привет! - глядя Никите в глаза, как-то удивительно легко и оттого совершенно естественно проговорил... Андрей? Кажется, так... да, точно! Парня, лежащего рядом, звали Андреем - он был на свадьбе Игоря свидетелем, то есть дружком, и Никита вчера в кафе даже называл его пору раз по-свойски Андрюхой... точно!"Привет!"... парень по имени Андрюха сказал это так, как если бы в том, что они сейчас лежали в одной постели совершенно голые, не было ничего ни необычного, ни странного... сказал - и, весело глядя Никите в глаза, так же легко и естественно, как сказал, легко и естественно улыбнулся, непонятно чему радуясь.
- Привет... - отозвался Никита, невольно попадая под влияние той лёгкости, что исходила от лежащего напротив Андрея... он проговорил свой ответный "привет" скорее автоматически, чем осмысленно, при этом взгляд Никитин непреднамеренно - так же невольно, как "привет" - скользнул вниз, и Никита... на какой-то миг Никита оторопел - не испугался и даже не смутился, а именно оторопел: член у Андрея, длинный и толстый, откровенно дыбился, стоял, багрово залупившись влажной сочной головкой... е-моё! Никита, торопливо отводя взгляд от возбужденного члена, снова посмотрел Андрею в глаза, не зная, как на всё это реагировать - что делать... они, оба голые, лежали в постели друг против друга на расстоянии считанных сантиметров, и Андрей был при этом неприкрыто - нескрываемо - возбуждён, то есть член у него не просто стоял, а стоял как-то слишком вызывающе, почти агрессивно... как на это надо было реагировать?
- Что... сильно болит голова? - глядя на Никиту, участливо проговорил Андрей, и снова у него это вышло-получилось удивительно естественно... кажется, Андрея ничуть не напрягало - совершенно не смущало - что они оба лежат голые, что члены у них у обоих возбуждённо стоят, что всего лишь какую-то минуту назад он, Андрей, своим клейко залупившимся стояком беззастенчиво тыкался Никите в ягодицы, наверняка думая, что Никита спит... не было ни в голосе Андрея, ни в его взгляде ни малейшего напряга, и это было для Никиты одновременно и непонятно, и странно... почему они голые?
- Ну... болит немного, - отозвался Никита, усилием воли удерживая себя оттого, чтоб не скользнуть своим взглядом снова вниз.
- Есть пиво... но лучше, наверное, я заварю сейчас крепкий чай... да? - Андрей, говоря это, чуть подался телом вперёд, одновременно касаясь ладонью Никитиного бедра. - Чай будет лучше... или ты как?
Андрей, лежащий на боку, подался вперёд - к лежащему на боку Никите - совсем немного, но даже этого ничтожно малого движения оказалось вполне достаточно, чтоб Никита почувствовал, как в живот его горячей твёрдостью упёрся напряженный Андреев член... при этом рука Андрея, скользнувшая по бедру, раскрытой ладонью легла на Никитину ягодицу, сочно наполнившись упругой мякотью, - вдавливая ладонь в Никитину задницу, Андрей уверенно потянул Никиту на себя...
- Ты чего... - торопливо отстраняясь, Никита судорожно дёрнул назад задом, одновременно сбрасывая с себя руку Андрея. - Ты чего, блин?!
- В смысле? - Андрей на мгновение замер, и во взгляде его, устремленном на Никиту, мелькнуло лёгкое недоумение.
Секунду-другую, не отрываясь, они смотрели друг другу в глаза, словно стараясь таким образом друг про друга что-то понять... нет, Никита не испугался - во взгляде Никиты не было ни страха, ни смятения, и вместе с тем Андрей не мог не почувствовать, что Никита, резко отстраняясь, отодвигаясь в сторону, совершенно искренен в этом своём движении, - уворачиваясь от объятий, Никита не играл в непонимание, не набивал себе цену, а действительно - на самом деле! - не понимал, чего он, Андрей, от него хочет, и это неподдельное непонимание со стороны Никиты было совершенно непонятно Андрею, - какое-то время они молча, вопрошающе смотрели друг другу в глаза... наконец, хмыкнув, Андрей первым нарушил молчание - проговорил, с улыбкой глядя на Никиту:
- Интересно получается... ты чего, Никита? Что-то не так?
- Ты сам... сам ты "не так"! Чего ты... чего ты меня лапаешь? - отозвался Никита, никак не реагируя на улыбку Андрея - глядя с недоумением Андрею в глаза... и слово это - слово "лапаешь" - он проговорил отстранено, без той специфической интонации, какая обычно сопровождает все слова-выражения, так или иначе связанные с сексуальным контекстом; Никита спросил "ты чего меня лапаешь?" с той интонацией полной душевной невовлеченности в суть происходящего, с какой он мог бы спросить "а какая сегодня погода в Африке?" - притом что ни сегодня, ни в обозримом будущем путешествие в Африку ему явно не грозило.
Впрочем, в том, что, проснувшись голым в одной постели с парнем, тоже голым, тут же столкнувшись с явно не индифферентным вниманием со стороны этого парня к себе, Никита всё ещё не мог со всей определённостью уразуметь, ч т о и м е н н о подобная ситуация может означать-значить, тоже ничего удивительного не было; парни бывают разные... есть парни, и их немало, которые в любом жесте, в любом слове или взгляде, чуть отклонившемся "в сторону", с легкостью готовы тут же видеть некую двусмысленность, намёк, гомосексуальную подоплёку, - такие пацаны, как это принято говорить, сексуально озабочены, и озабочены они в немалой степени именно в плане однополого траха, даже если сами в такой вполне объяснимой и совершенно естественной озабоченности они ни себе, ни другим не признаются; и есть пацаны, которые в этом направлении явно не догоняют, - такие пацаны, даже сталкиваясь пусть с не явным, но вполне определённым сексуальным интересом в свой адрес, до последнего не допускают мысли, что всё это вполне реально - более чем возможно... именно к таким пацанам - явно не догоняющим в плане секса однополого - и относился Никита.