- Но это невозможно. Где мы будем жить?
- Мы поставим большую палатку.
- А зимой?
- До зимы еще далеко, позже придумаем что-нибудь еще. Мы можем продать машину, и ездить в город только за продуктами. Я знаю, что ты тоже хочешь остаться здесь. Это место... оно космическое. Это ответ на все вопросы.
- На какие вопросы?
- На самые главные. О смысле жизни, к примеру. Или о том, что такое счастье. Разве ты этого не чувствуешь?
Задумавшись, я осознал, что мама права. Это место было другой реальностью, отделенной барьером от внешнего мира. Это невозможно увидеть снаружи, однако каждый раз, когда мы переступаем невидимую грань, в голове происходит щелчок, и сознание словно окунается в голубую трансцендентную гладь озера, смывая с себя всю ненависть и злость, накопленную в течение недели. Здесь не существовало добра и зла, не существовало границ и компромиссов, только любовь, чистая, как солнечный свет, отраженный каплями воды на маминой коже. Она была права - я вовсе не желал возвращаться обратно в грязный и жестокий мир.
- Но что мы будем делать со Светой? - вспомнил я о сестре, - мы же не оставим ее одну?
- Мы должны привести ее сюда.
Эта мысль до сих пор ни разу не приходила мне в голову. Я и Света? Секс втроем? Я попытался представить стройное, молодое тело моей сестры, ее красивое личико, ее пухлые губки... Волна наслаждения прошла сквозь мой рассудок.
- Это невозможно вынести - я снова хочу секса, - сказала мама, - полижи мне?
Она села на мое лицо, и мои губы тут же слились с мамиными половыми губами. Я принялся с силой массировать языком стенки маминого влагалища, лаская руками ее ноги и тело. Я точно знал, как довести маму до экстаза, и уже через несколько минут она запрокинула голову, выгибаясь и стоная от удовольствия. Ее таз задвигался в такт с ее стонами, и я принялся двигать голову навстречу ее влагалищу. Чувствуя приближение оргазма, мама двигала тазом все резче и резче, натирая половыми губами о мое лицо, мокрое от смазки. Я ласкал ее выгнутую спину и груди, выставленные вперед, и орудовал языком изо всех сил. Наконец она кончила, громко крича и содрогаясь всем телом.
На следующий день мы погрузились в машину (благо это была "Нива") и отправились на озеро. Это оказалось совсем непросто - машина все-таки не велосипед - но все же, порулив немного по лесным тропинкам и продравшись не через один кустарник, мы наконец добрались до холмов, окружавших озеро, и пошли дальше пешком.
- Ой, как тут красиво! - сказала Света с нотками восхищения в голосе, - и воздух такой свежий!
Она тоже чувствовала ЭТО, сразу понял я. Этот необычный прилив настроения, который не истощается со временем и не надоедает. Постепенно к ЭТОМУ привыкаешь, как к наркотику, однако, в отличие от наркотика, ЭТО каждый раз действует так же, как и в самый первый раз, вызывая сильное половое влечение и одновременно раскрепощая сознание, освобождая мозг от всех тормозящих факторов, вызывая неподдельное ощущение свободы и счастья. В такие моменты я был способен на все, что угодно.
Закончив с установлением палатки, я сидел на берегу и наблюдал, как мама и сестра радостно плескались в воде, веселясь, как маленькие дети. Мой член к тому времени уже пытался вырваться наружу из стягивавших его плавок. Наплававшись вдоволь, они начали выбираться из воды. Мама, шедшая рядом со Светой, сделала нетерпеливое движение в ее сторону, выражением лица призывая меня к действию. Не зная толком с чего начать, я неуверенно встал и двинулся навстречу сестре. Света уставилась на мои оттопыренные плавки и удивленно посмотрела на меня, когда я приблизился к ней вплотную. Она была на полголовы ниже меня и обладала юным, стройным телом и симпатичным личиком с большими карими глазами, маленьким носиком и тонкими губками. Я обнял сестру, склонился к ней и поцеловал ее шею.
- Что ты делаешь, - засмеялась она и попыталась вырваться, впрочем, не прилагая к тому особых усилий.
- Разве тебе не нравится? - спросил я и снова прислонил губы к ее шее.
- Ну что ты, мама же смотрит, - сказала она.
- Не волнуйся, все в порядке, - сказал я. Откровенными движениями я принялся ласкать ее тело и целовать ее губы. Света обняла мою шею руками и раскрыла свои губы, пропуская мой язык в свои уста. Несколько минут мы целовались взасос, и я чувствовал, как ее тело ко мне все сильнее и сильнее, словно пытаясь слиться со мной в одно целое. Присев на корточки, я стянул с нее плавки, и моему взору предстало ее нежное влагалище, увенчанное коротенькими пушистыми волосиками. Света испуганно посмотрела на маму, но та уже сидела на подстилке, широко расставив ноги, совершенно голая, и с силой теребила свое влагалище кончиками пальцев. Я принялся нежно целовать ее тело и ласкать руками ее худенькую фигуру. Света не сопротивлялась. Подняв ее на руки, я сделал несколько шагов и аккуратно положил ее на постилку рядом с мамой, сладостно улыбавшейся и массировавшей свое влагалище. Стянув с себя плавки, я раздвинул ноги сестры и устроился между ними. Света, прижатая моим телом, смотрела мне в глаза и тяжело дышала. Я почувствовал, как мама провела ладонью по моей спине и попе. Я принялся целовать сестру, ощущая, как она высовывает свой язычок навстречу моему языку. Наконец, я вошел в нее, и принялся двигать членом взад-вперед, наслаждаясь тем, как стенки ее влагалища охватывали головку. Уже через несколько секунд Света достигла оргазма. Она громко стонала, и ее тело пульсировало под тяжестью моего тела. Для меня же это было лишь только начало - к тому времени я превратился в настоящего секс - спортсмена и мог заниматься сексом очень долго. Однако мама заставила меня слезть со Светы и взобралась на нее сама. Ласково гладя руками волосы дочери, она принялась ласково и эротично целовать ее. Мой член, не получивший разрядки, торчал как знамя и просился в бой, и близость двух женских тел, двух прекрасных богинь любви, ласкавших друг друга, распаляла меня все больше и больше.
Устроившись между ее ног, мама принялась делать Свете куннилингус. Я склонился над ее лицом и принялся целовать и ласкать ее. Совместными усилиями мы быстро довели ее до оргазма. Она вскрикивала и хватала ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег. Ее тело вздрагивало от наших ласок в такт ее стонам, и ее руки жадно елозили по моей спине.
Света вошла в гармонию с озером, как ранее мы с мамой, и теперь нас было трое, связанных общей тайной. В тот день мы еще долго предавались сексуальным утехам. Мама и сестра, слившись в объятиях, жадно целовались и ласкали друг друга, в то время как я трахал Свету сзади, прижимаясь к ее спине. Это был долгий и интенсивный секс, закончившийся мощным, бурным оргазмом. Мы были свободны. Не так свободны, как люди вокруг - они вовсе не свободны. Они живут в крошечном мирке, состоящем из их иллюзий, общественных устоев, ненависти и лжи. Их мир нереален, он выдуман, и существует лишь в их воображении, хрупкий, как хрусталь, готовый разбиться в любой момент и унести иллюзию стабильности и безопасности вместе со своими осколками. По-настоящему свободными были только мы. Для нас не существовало границ, не существовало страха. Существовали только мы и озеро.
Постепенно мы перестали быть единственными на озере. Все началось с того, как нас застала врасплох молодая пара на горных велосипедах, занимавшихся даунхиллом в местных горах. Озеро снова показало свою магическую силу, и они присоединились к нам. Мама и сестра набросились на парня, а мне досталась девушка, молодая блондинка с потрясающей фигурой. Пытаясь произвести на нее впечатление, я приложил массу усилий и все свое искусство любви, трахая ее молодое, тренированное тело. Ее крики были такими громкими, что еще долго после секса у меня стоял звон в ушах.
Через некоторое время вокруг озера выросли палатки, и берег заполнился совокупляющимися телами. К нам поступали все новые и новые люди, которые приводили других людей. Совершенно естественно и непринужденно мы организовались в некое сообщество, отличное от всех остальных. Большую часть времени мы проводили на озере. Для того, чтобы это было возможно, те из нас, которые владели деньгами, снабжали остальных пищей. Кроме пищи нам больше ничего не требовалось - погода стояла жаркая, и никто не испытывал потребностей в одежде. Мы охотились, ловили рыбу и пили воду из источников - таким образом мы могли оставаться дольше на природе и не возвращаться обратно в цивилизацию. Озеро находилось примерно в двадцати пяти километрах от города и в двенадцати километрах от селения, где мы раньше жили, оттого, как правило, нас редко тревожили случайные прохожие. Те же, кто тревожил, тут же присоединялись к нам, благо места на озере было много. Большую часть времени мы занимались сексом, не обращая ни малейшего внимания на возраст, внешность, пол и родственные связи друг друга.
Несколько месяцев пролетели совершенно незаметно. Мама была на пятом месяце беременности, и я был отцом ребенка. Как ни странно, теперь, когда она была беременна, она возбуждала меня намного больше, чем обычно: беременность придавала ей невероятную женственность, исходившую из каждой округлости ее тела. Я обожал ласкать ее располневшие груди, ее половые губы и ее большой, круглый живот. Ее слегка располневшая попка стала еще более сексуальной и доводила меня до безумия, когда я покрывал ее жаркими поцелуями. Каждый день она взбиралась на меня верхом и загоняла меня, резвого жеребца, до полного изнеможения.
Примерно до конца сентября длился наш нескончаемый праздник любви, пока нас не обнаружил самолет-разведчик, проводивший фотосъемку региона. В мгновение ока район вокруг озера наполнился войсками ВДВ и многочисленными учеными - геологами, физиками, врачами и психологами, непрерывно бравшими пробы, делая замеры и ставя нам огромное количество вопросов в поиске причины того, что с нами произошло. Причина оказалась проста: невдалеке от озера была построена новая секретная станция радиолокационной разведки, предназначенная для обнаружения малозаметных самолетов. Станция излучала огромное количество энергии в виде волн дециметрового диапазона, которые, отражаясь от гор и холмов, интерферировали между собой и создавали поля высокой напряженности в том районе, где находились мы. Эти поля стимулировали клетки мозга и вызывали неизвестные ранее эффекты, похожие на эффекты от принятия наркотиков. Ученые сказали нам, что через два года наши мозговые ткани, перевозбужденные электромагнитной индукцией, стали бы похожи на мозговые ткани первитиновых наркоманов. Однако это не имело никакого значения, ибо выяснилось, что мы все, до последнего, были заражены ВИЧ-инфекцией. Ничего удивительного в этом, конечно, не было.
Станция прекратила на время работу, и в этот самый момент мы почувствовали, что что-то умерло внутри нас, ушло безвозвратно в прошлое и больше никогда не вернется. Лишь после этого мы осознали, насколько мы были счастливы. Мы вовсе не боялись смерти, однако станция стала смыслом нашей жизни, причиной нашего существования. В привычном нам мире человек несчастен, ибо он одинок, заперт в бетонной клетке, окруженный толпой ему подобных, со всех сторон и всех трех пространственных измерений, и все же он один наедине с собой. Он кричит в глубине своей души, рвется наружу из кандалов принципов и порядков, предрассудков и стереотипов, алчности и эгоизма, но никто его не слышит. Мы же были счастливы, ибо мы были не одни. Мы были едины, мы любили друг друга такими, какими мы были на самом деле. Каждый день и каждую ночь мы были одним единым существом, состоявшим из сотен человеческих тел, тянувшихся друг к другу, искавших любви и тепла, и находивших их. Мы были едины, ибо наши души были частичками единого коллективного сознания, некой ноосферы, накрывавшей озеро, как невидимый, но все же реальный купол. Мы были едины, ибо между нами не существовало границ.
Я сижу в темной, тесной комнатке психиатрической больницы, раздумывая о смысле человеческого существования, и не нахожу его. Я знаю, что скоро я умру, однако это не тревожит меня, ибо в глубине души я уже мертв.