Кончив писать, он подзывает новую соску и даёт ей старательно вылизать кончик. Когда он подзывал её, та, что лизала его заднюю дырку, была оттолкнута и, забывшись, просто так лежала, глядя в потолок. Он к ней поворачивается: "Если тебе сказано: лизать, ты должна это делать постоянно, сука, и ходить за мной, если я отойду, и не отрываться". Она подбегает, чтобы сделать это-но уже поздно: "Пора тебя лечить", сообщает он ей. "Я тебя в живот выебу. " Только кое-кто в зале знает, что это такое, и вздрагивают. Речь идёт об открытии новой пизды в девушке-плюс ко всем тем, которыми её мать-природа наградила. Девушка выбрана правильно-хоть она и не толста, но вкусно пышновата. Весь его выбор всегда худ, но эта-самая нехудая из всех худышек. Животик у неё округлый, красивый-кушать на нём хочется.
Он кладёт её спиной на пуф, берёт кривой свой нож и делает надрез в низу живота. Она вздрагивает и покрывается холодным потом. Он надевает презерватив, ложится на неё и засовывает свой хуй ей в живот. Она истошно вопит, пытается вырваться, змеясь под ним-он её крепко держит, целует в губы и глядит в глаза-как медленно, но верно жизнь из них начинает уходить от боли и хаоса у неё в животе, особенно когда он ебёт её, с силой вгоняя хуй в живот. Жизнь отлетает из неё постепенно-с её последним вздохом всё её тело ослабевает, и в этот самый миг он начинает кончать, свирепо рыча. Другая девчонка-подученная-он ведь не всегда все приказания успевает подать-заменила эту и всё это время неотступно сосёт ему яйца и лижет жопу. А та, что обнимала его спину телом, и сейчас тут-елозит вокруг, сиськами к его спине притрагивается, ручками легонечко ласкает толстую кожу спины и ног.
Он встаёт и, не глядя, подсовывает кровавый хуй в гандоне кому-то-облизать. Сразу двум ртам-один слишком долгое время займёт. И в этот самый миг слышен какой-то стук и сдавленный крик-это та, на сучке, в конце концов не выдержала и свалилась-теперь сучок медленно, но верно таранит её внутренности. Где он выйдет наружу?"Грудь!" Орёт один кунак. "Шея!" Орёт другой. "Рот!" орёт третий. "Живот!" Орёт хоязин. Ему лучше видно: девушка слишком сильно накрениласть, чтобы сучок долго путешествовал у неё внутри. И действительно-через минуту на её животе показывается вздутие, и вскоре, с треском разорвав мясо, кончик сучка высовывается наружу. Казалось бы, упражнение окончено. Но она ещё жива! Она ещё конвульсивно дёргается!"Да, сильна ты, мать"-произносит он сквозь зубы. "Снимите её"-приказывает. "Нежно, пожалуйста. Если останется жить-будет дрессировщицей. " Её уносят на носилках прямо в больничное отделение-зашивать разорванные органы.
Он в хорошем настроении. Столько удовольствий, а кончить он успел всего лишь один раз-зато написался, что имеет преимущество-так как пистона, так сказать, не тратишь, а удовольствия столько же-да даже и ещё больше, главное-дольше. И вот он подходит к ряду, несколько поредевшему. Та, что попу лижет и та, что спину ласкает, влекутся за ним. Ему, по-видимому, доставляет удовольствие всё время от них отодвигаться, чтобы они должны были обратно ловить губами его тело, и проворно менять своё положение. Он обходит ряды. Девчата глядят исподлобья. В основном это-очень ясный взгляд. Животный. Выключенный от всего человеческого. Он как бы говорит: ну чего ему ещё? Пронесёт меня, или нет? Взгляд рабыни. Рабыня не должна любить или ненавидеть. Рабыня не должна подчиняться или восставать. Рабыня должна умирать в любом случае. Так их будут учить-тех из новичков, кто выживет эту ночь.
Он выбирает одну-высоченную, лет четырнадцати, с тонкими чертами лица и длинными тонкими соломенными волосами-и приказывает подвесить её. Подвешивают её за руки и за ноги, попкой вниз, растянув ножки довольно широко, как вешают гамак, или как кабана, убитого на охоте, которого на шесте несут к огню. Подвешивают невысоко-так, чтобы тело оказалось на уровне его хуя. Висит она у стены, где огромное зеркало, чтобы она могла себя видеть. Висит и качается.
Она извивается, пытается держать голову, потом смиряется, и голова её свешивается вниз. Волосы доходят до пола. Так она и висит, покачиваясь-слишком быстро потеряв сознание. Ей что-то впрыскивают. Голова её резко дёргается-она приходит в себя. Он отодвигает её ноги, закуривает и суёт сигарету в её пизду-фильтром. Потом вытаскивает и затягивается. Это-знак высшей милости. Ему, значит, нравится свежий сок этой сучки. Потом, однако, он начинает палить сигаретой внтуренние стороны её ног, радуясь, как ребёнок, когда она орёт от каждого прикосновения и изгибается, грозя перевернуться. Продолжая подпаливать её, он с каждым разом подбирается всё ближе и ближе ко внутренней части пизды. Главное тут-подпалить её, но не дать сигарете потухнуть. Он затягивается после каждого прикосновения, ннаслаждаясь запахом палёных волосиков и мясца. Пизда девочки уже вся-один опалённый рубец. Он делает то же самое с её анальной дырочкой. Но тут сигарета не выдерживает-потухает. Он засовывает окурок ей в пизду. Кунак подносит ему горящий уголёк на щипчиках. Он возобновляет изощрённую пытку-теперь уже угольком. Все видят, как хуй у него вновь начинает подрагивать. Не дожидаясь приказания, одна из дрессированных подбегает и берёт его в рот. Он не любит, когда ласкают его неподнятый хуй-он разрешает это делать только иногда, когда ему хочется. Но ещё пуще не любит он, если видят его поднимающийся хуй и не сосут его.
Девочка всё продолжает извиваться от уголька, она не может потерять сознание, так как ей чего-то впрыснули. Вскоре уголёк отставлен, и она, глубоко вздохнув, начинает молить о пощаде. Ей даже нечего предложить-красоты у неё мало осталось, а всё, что она может ему предложить-все услуги-у него их нескончаемый край. Ему они осточертели. И всё же он слушает благосклонно. Тут подносят горшочек и клизмочку. В клизмочке-молочко: он засовывает её в попку девочке и наливает туда молочко. Она глядит в зеркало на его манипуляции, не понимая. Ужасаясь неведомому. Молочко начинает тут же капать обратно из её попки. Он открывает горшочек и подносит его к попочке. Из горшочка появляется головка змейки. Змейка тут же устремляется за струёй молочка. Вскоре её головка исчезает в попке девушки. Девушка на секунду замолкает, с удивлениям прислушиваясь к ощущениям внутри себя (о, этот сосредоточенный взгляд мучимой девочки, взгляд, устремлённый в себя, пытающийся осознать, понять собственные ощущения) -и вдруг раздаётся её душераздирающий крик. Она поняла! Она смотрит в зеркало обречённо, как змейка подвигается вперёд и вперёд, и наконец, змеиный хвостик исчезает у девушки внутри. Все аплодируют. "Рот-пятнадцать минут", говорит он. Это означает: змейке понадобится пятнадцать минут, чтобы проползти по внутренностям девушки и вылезти из её рта. "Двадцать", говорит один из кунаков. "Спорим?" "Спорим!" "На твой хуй!" Если кунак проиграет, он потеряет свой хуй. Если же выиграет, хояин ему подарит что-то. Какое-то удовольствие. Что-либо крупное. Это всегда так. Хозяин играет честно. Он любит тех, кто выигрывает. И кто рискует.
А хозяин между тем, под аккомпанемент несмолкающего визга девушки, внутри которой орудует змейка, и окружённый тремя-сосущей, лижущей и ласкающей, подходит к шеренге девчат. "Станьте раком", тихо приказывает он. Они подчиняются, становясь раком в ряд на мягкой длинной скамейке. Одна из дрессированных (появилась из дверей, так как девочек уже явно не хватает) обходит их всех и клизмой наполняет их попки обильной смазкой. Хозяин не любит сопротивления мягкой плоти-другой бы на его месте получал удовольствие от препятствий, а он-нет: предпочитает всё просто и быстро. Он-аскет.
И вот он начинает ходить вдоль шеренги и иногда вставлять свой хуй-то в попку, то в пиздочку, то одной и той же, то разным. Вставив, он делает один-два движения и тут же его вытаскивает. И дальше идёт. Сосущая отстала, а лижущая и ласкающая-подвигаются следом за ним. Все понимают: он пытается возбудиться, чтобы кончить ещё раз. Некоторые девочки от страха описаны. Некоторые описываются прямо сейчас. Две или три обосрались. На описанных он не реагирует-ебёт их, как всех. Когда он подходит к обосранной, однако же, берёт свой обоюдоострый кривой нож-в крови всех предыдущих жертв-и не глядя, легко засовывает в девчонку-то ли в эту дырочку, то ли в ту. Она падает, визжа и истекая кровью. Её выносят. На её место тут же становится новенькая-из дверей. Хозяин продолжает ебать, задумчиво куря, обходя шеренгу, иногда притрагиваясь сигаретой к обнажённой нежной кожице девчат. Они визжат, но никто не осмеливается своевольно оставлять шеренгу. Ему подносят большой длинный бокал с вермутом. Он отпивает. Бокал несёт за ним ещё одна девчонка. Опытные знают-он в трансе. Он сейчас далеко. Он работает. Он работает головой. Он мыслит. Мечтает. Строит планы. Принимает решения. Это-его кабинетное время. Вдруг он, проснувшись, щёлкает пальцами. Он утомился. Так и не кончил сейчас, но это поправимо. Девчат моментально выводят из зала. Приводят новую, совершенно свежую партию-штук пятнадцать. Их укладывают на широкий круглый мат в углу. Это-его постель. Он спит на них. Среди них-две-три куклы: это тела девочек, которые ему когда-то так понравились, что он сделал из них чучела. Остальные живые. Но они должны лежать тихо, пока он спит. Он подкладывает под голову попку одной, засовывает в рот сосочек другой, засовывает руки в две пиздочки, и ноги тоже-как в тапочки. И укрывается ручками остальных. В последний момент, не выдержав такого количества самок, вскакивает его хуй опять. Он приподнимается, оглядывает мутным взглядом свою коллекцию, и приказывает себя кончить. Всё переполошилось: одна из девчат взяла его в рот, другая вновь лижет яйца и попу, третья ласкает руками. Некоторое время он мечтательно глядит в стену, потом резким движением засовывает хуй до конца, в глубь горла сосущей, и в два-три взмаха кончает. Сосущая задохнулась. Сначала хуй, а затем сперма закупорили ей глотку. Она извивается. Всё медленней и медленней. Пока он удосуживается вынуть свой кончивший хуй, она уже мертва. Её оттаскивают, и её место тут же занимает другая: эта должна разбудить его через ровно пять часов, взяв его хуй в рот. Все опять занимают положение для сна.
Замок постепенно успокаивается. Кунаки тихо уводят остальных в тайные отделения-дрессировать, лечить, свежевать, готовить ужин. Основная часть кунаков тут же разъезжается за новыми партиями мяса: хозяин потребляет много, слишком много, и не любит несвежятинки-если обнаружит, что подсунули-хана.
Все забыли про змейку: так и неизвестно в точности, когда наконец она соблаговолила вылезти из ротика той девчонки. Трупик девчонки так и оставили висеть до утра-хозяин иногда любит, проснувшись утром, вспомнить безумства ночи. Когда змейку обнаружили, она преспокойно свернулась калачиком на животике усопшей, легонечко покачивающейся, как маятник. Кунак, с которым хозяин спорил, уверял, что змейка вылезла ровно через двадцать минут-как он и предсказывал. Однако хозяин ему не поверил. Но хуй не отрезал-сам забыл уследить. Хозяин-справедлив.