Я выпиваю 4 рюмку текилы и тащу Алексея танцевать. Сегодня я праздную свои 18 лет. На первом этаже местного Дома Культуры, под лестницей в небольшом подвальчике, который мы оборудовали как музыкальную студию, в полумраке я и мои мальчики из группы, они же мои лучшие друзья, отмечаем моё совершеннолетие. Танцы, музыка, алкоголь круговоротом охватили нас. Нам весело. В этот вечер они заставили меня забыть обо всём, сделав мне лучший подарок — удобный стул для барабанной установки. Я — барабанщица в музыкальной группе, которую собрал Алексей — гитарист. Последним к нам присоединился Роман — гениальнейший звукооператор и талантливый фотограф. Все наши встречи, репетиции, гулянки он записывает на камеру и ловит объективом фотоаппарата. Кирилл, наш второй гитарист, — сын директора ликероводочного завода. Именно поэтому у нас почти всегда халявный алкоголь в неограниченном количестве.Никто не удивился, что мой день рождения мы празднуем вшестером. Все знают, что у меня были лучший друг и подруга,... с которым мы теперь в ссоре. А того друга я просто ненавижу.Музыка закладывает уши. Я двигаюсь в такт, импульсы проходят сквозь меня и я получаю нереальный кайф. Вижу рядом дрыгаются мальчишки. У Романа всегда получалось подбирать самые точные песни под общее настроение и желание. На мне короткое свободное красное платье, белые ботильоны на каблучке и распущенные волосы. У меня аккуратная грудь 2 размера, хорошенькая попка и бёдра. Я невысокого роста и именно поэтому мои бёдра кажутся немного больше, чем нужно.Песня сменяется более спокойной и Максим — наши клавиши — зовёт нас выпить. Кирилл вспоминает ещё какую-то историю из целой кучи историй о своей жизни. Как всегда она будет про очередную его девушку и что-то связанное с алкоголем. Мы смеёмся. И не обращаем внимания, что дверь открылась, и кто-то пришёл.— Вот это у вас музыка орёт! — произносит вошедший, перекрикивая музыку. Мы замолкаем, а Роман убавляет звук. Это тот самый человек, которого я ненавижу. Егор. У нас с ним давняя история... Мы были близки, потом он рассорил меня с моей лучшей подругой Юлей, наплёл кучу лжи и прочего дерьма.— Я решил Агатку поздравить, — говорит он, протягивая мне коробку, упакованную в синюю подарочную бумагу.Я отворачиваюсь и замечаю виноватый взгляд Алексея.— Твоих рук дело? — грубо спрашиваю я. А мне и не нужен ответ. И так знаю, что это он позвал Егора. Леша давно задался целью нас помирить, но скорее небо рухнет, чем мы начнём хотя бы разговаривать нормально.Я не жду ответа, выпиваю свою рюмку, прибавляю музыку и иду танцевать одна. Боковым зрением замечаю, что Алексей позвал Егора к столу, налил ему и ушёл ко мне танцевать. Я злюсь на Лёшу.— Эй, Бука, — Алексей толкает меня локтём в бок.— Отстань!— Вот малявка, — Лёша делает танцевальный шаг, охватывает меня за талию, разворачивает и наклоняет вниз. Чтобы не упасть, мне приходится уцепиться ему за шею. — Хватит злиться. У кого сегодня варенья день, а?Вот знает же, говнюк, как меня развеселить. Через пару минут мы все танцуем. Только Егора я игнорирую.Через какое-то время Рома снова зовёт нас выпить.— За обаятельную, вредную, маленькую бяку, талантливую барабанщицу и просто секси девчонку, — произносит он, и вокруг все орут «Урааааааа». Мы выпиваем.— Мне нужно подышать и остыть, — говорю я Алексею и иду к выходу.В туалете я включаю в раковине холодную воду и мочу руку. Мне необходимо срочно охладиться. Алкоголь и нескончаемые танцы окрасили мои щеки ярко-багровыми красками. Мне нужен воздух. Я несколько раз прикладываю ледяную ладонь к щекам и чувствую долгожданный холод. Тут дверь открывается и входит Егор. Я лишь бросаю на него безразличный взгляд и продолжаю прикладывать руки к щекам. Он закрывает дверь на щеколду. Но я по-прежнему ничего не говорю.— Так и будешь молчать? — Егор делает несколько небольших шагов ко мне. Я игнорирую его. Он молчит. Я поднимаю глаза и вижу его злое лицо и черные глаза. Он резко срывается с места, подлетает ко мне и в нескольких сантиметрах от моего лица озлобленно шепчет:— Послушай, девочка, не нужно игнорировать меня. Отвечай, когда я с тобой говорю, — от него сильно разит алкоголем и потом. А темные глаза прожигают меня насквозь.— А не слишком много чести? — я смотрю ему прямо в глаза и вижу всю его злость, ревность, жажду, ненависть. Но не боюсь. Прошло то время. Он рычит.— Ути батюшки, нашего малыша обидели, — подстёгиваю его я. — Разве тебя Юленька отпустила погулять с мальчиками и одной нехорошей девочкой?Это стало последней каплей. Он издал животный рык и резко прижал меня к двери кабинки. Наши лица оказались в нескольких миллиметрах друг от друга. У меня перехватило дыхание от столь интимной близости, но я продолжаю яростно сверлить его взглядом.— Сука! — бросает он и впивается в меня горячим сладким поцелуем. Я пытаюсь его оттолкнуть, увернуться, но он одной рукой обхватывает меня за лицо, а другой железной хваткой держит руки. Никак не вырваться. Его напор не ослабевает. Наконец он наваливается на меня, дверь открывается, и мы проваливаемся в кабинку. Он хватает меня и сажает на сливной бочок. Алкоголь туманит мне мозг. Я нахожу его губы и целую. Быстро резко. Больно. Одной рукой он обхватывает меня за талию, а другой лезет под платье, отодвигает трусики и касается киски.— Ахх, — вырывается у меня. Я продолжаю целовать его. Егор же гладит киску круговыми движениями, пощипывает клитор. На каждое его движение моё тело реагирует мурашками, спина выгибается, и я оказываюсь еще ближе. Он вводит 2 пальца вглубь влагалища, и в это же время я обхватываю его ногами за ягодицы и притягиваю к себе. Он максимально глубоко во мне. Он целует меня в шею, прижимает ближе к себе и пальчиками начинает исследовать стенки влагалища. Двигает рукой туда-сюда, имитируя движения члена. Мне приятно, я целую его. Всё слилось в единое целое. Он везде. В голове только он и его пальчики в моей горячей киске. Он ласкает меня, гладит губы, играется с клитором и снова входит в меня. Я уже не могу молчать. Мои ногти впиваются ему в спину. Он рычит.— Маааахх... лыш злитсяяяаа? — сквозь томные вздохи издеваюсь я. Егор бесится и еще интенсивнее начинает работать пальчиками. Я почти кричу. Затем он резко выходит из меня, опускается на сидение унитаза и языком начинает исследовать киску. Я закидываю ноги ему на плечи, сжимаю, заставляя его еще глубже зарыться в промежность. Я знаю, что ему тяжело дышать, но его язык работает как на Дюраселе. Он трахает меня язычком (просто издевается!) и...— Мммнн, — я кончаю. От перенапряжения, страсти и его ласки моё тело изгибается — пик удовольствия — и он уже слизывает все. О, его горячий умелый язычок. Сколько раз уже он так доводил меня. Мой самый ненавистный мужчина.Он поднимается, я притягиваю его к себе и целую, вкладывая в этот поцелуй всю ненависть, всю злость, боль, страсть, желание. Всё, что он пробуждает во мне. И он отвечает тем же.Я чувствую, как из его джинсов выпирает скала. Я освобождаю его каменный член и ввожу в себя. Мы оба стонем. Мне больно. Мышцы уже отвыкли, но Егора это не останавливает. Начинает входить сначала медленно, а потом со всей силы, вдавливая меня в стену. Его движения грубые, неосторожные. Он сжимает мои плечи, оставляя багрово-красные следы. Он двигается во мне то ритмично быстро, то сильными толчками. И так и так я готова кричать от удовольствия. Все как в тумане, и только его жаркие горячие губы не дают мне провалиться в бездну. Он резкими толчками трахает меня на сливном бочке, в узкой кабинке, но мне кажется это целым миром. В целом мире только мы вдвоем. Он во мне. Он продолжает двигаться во мне. Одной рукой он сжимает мое бедро, а другой крепко ухватил за горло и прижимает к стене, почти не давая мне дышать. Наши взгляды встретились лишь на мгновение. Я тону в его черных злых глазах. Кроме тьмы и ненависти я не вижу больше ничего. Он впился в меня губами, больно кусая за губы и язык. Но я не чувствую боль. Я наслаждаюсь. Алкоголь и недавний оргазм притупляют остальные чувства, и я ощущаю только его. Он резкими толчками вдалбливает свой член в меня, нисколько не задумываясь о нежности и ласке. Он хочет грубо. Мне нравится грубо. Мне нравится чувствовать его силу и желание. Он ускоряется.— Ааах... — я не выдерживаю, и у меня из груди вырывается стон. Он крепче сжимает горло, мол «молчи». Но я не могу молчать. Мои ногти царапают его спину, оставляя красные порезы. Он рычит и не сбавляет темп. Мои стоны тонут в его пыхтении. Я чувствую приближение конца...— Мммм, — произносит он и запрокидывает голову. Я понимаю, что он на гране. Я слегка отстраняю его, быстро спускаюсь на унитаз и губами обхватываю его горячий член. Удивительно, как он еще не дымится! Я начинаю ритмично сосать, заглатывая как можно глубже. Он рычит. Я чувствую, что конец уже вот-вот близко и у него больше нет сил сдерживаться. Его толстый член напрягается, горячая струна горьковатой вязкой жидкостью ударяет мне в небо. Его рык сменяется стоном. Стоном раненого беспомощного животного. Теперь он в моей власти. Он на пике оргазма. И его член в моих мягких губах. Я не останавливаюсь, набирая полный рот его спермы, и проглатываю одним разом. Слышу, как он обмяк и насколько ему хорошо. Я продолжаю уже нежно, не быстро ласкать его член, обхватывать головку и наслаждаться. Наслаждаться мужчиной, которого я больше всех ненавижу. Дарить ему посторгазменное удовольствие. Ощущать его во мне.Он поднимает меня за руку. Буквально на мгновение в его глазах проскальзывает нечто, похожее на нежность, благодарность. Но все это резко тонет в черноте его глаз. Его рука снова обхватывает мое горло и прижимает к стене. Я чувствую, как под его большим пальцем пульсирует моя сонная артерия. Как бешено бьется мое сердце. И его. Он выдыхает, обдавая меня сильнейшим запахом алкоголя, и снова впивается губами. Своими чертовски жаркими, сладкими губами. Его язык исследует всё во рту, а руки грубо прижимают меня к нему. Туман в голове усиливается. Я хочу слиться с ним в единое целое, я хочу быть с ним. Быть в нем. Быть им. Я его чертовски ненавижу. Ненавижу себя за слабость перед ним. Ненавижу за то, что он к чертям ломает всё и вся! Он не поддается логике, он не поддается объяснениям! Он сумасшедший. Я его ненавижу.Приходит осознание, что мы здесь уже давно и нам пора вернуться. И в тот же момент я резко отталкиваю его и вылетаю из кабинки.— Ну вот умеешь кайф обломать, — недовольно произносит Егор. Он выходит из кабинки и застёгивает джинсы.— А ты хуй в штанах удержать не можешь, — зло бросаю я. Я злюсь не столько на него, сколько на себя. Я снова поддалась ему. Глупая.Он подходит сзади, обнимает меня в шею и шепчет, обдавая кожу теплым дыханием (мурашки, сука, подводят):— Ты такая сексульная, когда злишься.— Да пошёл ты! — я вырываюсь и ухожу от него на пару шагов.— Особенно когда танцевала там. Крутила шикарной попкой. Я был готов прям там отодрать тебя как последнюю шлюху. Свою шлюху— Какая же ты мразь! Я тебя ненавижу!Я побежала к двери, открыла щеколду и вылетела из туалета. Слёзы катились с глаз, но я старалась не плакать. Он был чертовски прав! Это он, сука, сделал меня такой. Своей личной шлюхой. Разрушил подростковый мир, полный грёз и надежд, своим членом и языком. С ним я испытала всё: лишилась девственности, первый раз отсосала, испытала оргазм, стонала от его оральных ласк, и даже давала в попу. В свои 18 я уже пережила бурную половую жизнь. И только с ним. С человеком, которого я ненавижу!