Поезд появился именно с того направления, откуда его и ждали. Медленно — сбавляя скорость, он начал останавливаться, но, промахнувшись, проскочил немного дальше, и до нашего, седьмого вагона нам пришлось идти, волоча за собой сумки на колёсах. Проводница сверила наши билеты с паспортами, после чего мы поднялись в вагон, нашли наши места (4 боковушки) и — как только расположились, — поезд тут же тронулся, увозя нас на юг. Ехать нам предстояло трое суток, а точнее, три дня и две ночи.
Мы со Светкой решили, что займём нижние места, а парни лягут на верхних. Пришла проводница, выдала нам бельё. Закинув сумки на верхние полки, мы начали размещаться.
В вагоне — уже становилось жарко. Поэтому первым делом надо было переодеться. Но как это сделать? Ведь, если б у нас было целое плацкартное купе, можно было бы его закрыть простынёй и спокойно переодеться. А так, придётся всё это делать в туалете. Достала я шорты, маечку, и стала ждать, когда откроется туалет. Заняла очередь.
Наконец, я вышла из туалета в коротких алых очень обтягивающих шортах и белой маечке без лифчика, неся в руке сарафан, который аккуратно сложила, чтобы не помялся. Света тоже была в шортиках, в сиреневых, не таких обтягивающих, но тоже очень сексуальных (ноги у неё такие же длинные, как и у меня и такие же красивые). Волосы она убрала в тугой хвост, чтобы не было жарко. Наши парни переоделись в спортивные майки и боксёры. Теперь мы были одеты примерно так же свободно, как и все остальные пассажиры нашего вагона. Юг начинался уже здесь, в поезде.
Дися достал 2-х литровую бутылку со Спрайтом, пластиковую, где на самом деле был не Спрайт, а Мартини со льдом; мы выпили за то, чтоб путешествие было удачным, — по крайней мере, начиналось оно весьма весело и забавно.
И как только лихорадка первых минут закончилась, я стала изучать всех пассажиров нашего вагона, и почувствовала волну сексуальности, исходящую от каждого. Прямо напротив нас, в плацкартном купе, ехали семейная взрослая пара, с ними взрослая дочь, которой было, примерно, 16—17 лет, звали девушку Анжелика, она была блондинкой. Муж семейства (ему далеко за 40) тут же стал бросать на меня внимательные взгляды. Он откровенно любовался моими голыми ногами, моими шортиками, которые аппетитно обтягивали мою попку. Мужчину звали Николай, это я потом услышала из разговоров.
Прямо по диагонали от нас, ехал на море очень толстый, жирный мэн (наши парни прозвали его Свином, хотя я называла его Хрюшей). Он был добрый и вежливый, и, несмотря на свою полноту (жирноту) очень подвижный и ловкий (правда, когда он проходил по вагону, он занимал весь проход, нам приходилось расступаться). На юг он ехал с женой, очкастой и недовольной, которая постоянно скрипела, ругалась по каждому поводу, и без конца отчитывала сына, тоже пухлого молодого поросёночка примерно 14, 15-лет, и с их плацкарта постоянно доносилось:
— Паша перестань... Паша доешь,... Не ходи босиком,... Закрой окно,... Паша далеко от поезда не отходи...
Тотальный контроль — даже жалко этого парнишку.
Прямо напротив Светы и Дениса в плацкартном купе ехало 2 семейные пары.
Одна — пожилые интеллигентные люди: мужчина с короткими седыми волосами выглядел очень представительно, у него был глубокий, уверенный баритон, я сразу поняла, что мужчина занимает управленческую должность.
Вторая пара — молодые люди, им, наверное, 25: женщина миниатюрная, а мужчина, наоборот, очень высокий, с чёрными волосами, чёрными глазами вызывающе симпатичный, постоянно с улыбкой. Я, со своего места могла за ним наблюдать, а он наблюдал за мной. Он так же, как и Николай, откровенно разглядывал моё тело во всех подробностях, и с огромным удовольствием.
Судя по первым минутам, я сделала вывод, что поездка будет весьма эрогенной. Хотя не догадывалась, что настолько!!!
Тем временем, начались остановки: короткие и длительные (на остановках, как обычно, проводница запирала туалеты). Внимательно изучив расписание, мы стали ждать каждой новой станции. И как только поезд замедлял ход и останавливался на полустанке, мы тут же выходили на перрон, гуляли, курили, фотографировались, спрашивали у торговок в какую цену местные яблоки, груши, сливы, — отчаянно торговались, но ничего не покупали.
Я заметила, что Хрюша постоянно гуляет с фотоаппаратом на шее (причем, это была не какая-то мыльница, а солидная камера). Он фоткал всё, что видел.
— Извините, — обратился он ко мне на одной из станций, когда я оказалась одна. — Можно я вас сфотографирую?
— Ну, хорошо, сфотографируйте, — сказала я, выбросила сигарету и приняла позу.
Мужчина сделал два снимка, и показал их мне. На снимках я вышла потрясающе! Сама даже удивилась.
— Поразительно! Вы что? профессиональный фотограф?
— Да, — скромно ответил толстяк, — если вы захотите, я могу устроить вам фотосесссию.
Я улыбнулась, но — вежливо отказалась,... хотя подумала, что: было бы неплохо: иметь знакомого фотографа — профессионала. Может, взять у Хрюши телефон? Так, на всякий случай.
Девушку — проводницу в нашем вагоне звали Лена.
Вторым проводником оказался бойкий пацан по имени Фаат (скорее всего, татарин), очень общительный и весёлый. Возник вопрос: почему молодой человек работает проводником? С ним я не знакомилась — он сам пытался меня разговорить, когда я стояла в очередь в туалет, но диалог я поддерживать не стала, хотя видела, что ему очень нравлюсь. Фаат болтал всякую фигню, и — между делом — сказал мне, что создал рейтинг самых красивых девушек нашего вагона, согласно которому: моя подруга Света оказалась на третьем месте (бойкая, аппетитная); 16-летняя Анжела, из купе напротив меня — на втором месте (юная, целомудренная), а я — на первом (фотомодельная фигура: стройная, сексуальная, и загадочная). Мне это, конечно, льстило, но я не торопилась поддаваться чарам настойчивого проводника.
Под ритмичный стук колёс мы ехали уже несколько часов. Пообедали, купили баночного пива и сели играть в карты. Денис коллекционирует эротические карты, и у него всегда с собой колода игровых, чрезвычайно похабных, где у 36 девушек отовсюду торчат пенисы: изо рта, из влагалища, из ануса. Это смущало, но и разогревало одновременно. Я чувствовала постоянно нарастающее возбуждение, и мне это нравилось.
Вскоре мы вынуждены были убрать карты (неудобно, когда постоянно ходят люди, которых приходится пропускать) начали заниматься собственными делами, парни залезли на верхние полки — отдыхать, а я сосредоточилась на своих ощущениях.
Мне, определенно, нравилось то, что поездка вызывает у меня столько эмоций. Может показаться странным, но я была благодарна всем мужчинам в вагоне за то, что они меня оценили. Даже этому пухлому Хрюше и его пухлому сыну (который тоже на меня постоянно глядел, но я делала вид, что не замечаю этого). И конечно я была благодарна Фаату за его смелые ухаживания. В последнее время, мне так сильно этого не хватало. Наши отношения с Мишей охладели. Порвались какие-то струнки. Появилось много равнодушных моментов. Иногда даже наш секс был не — бурным чувственным моментом, а словно какая-то необходимость, как будто мы живём вместе уже двадцать лет (хотя встречались мы всего 2 года). Все силы, всё последнее время, уходили на то, чтобы склеить наши отношения, — поэтому я почти уже забыла, каково это — флиртовать с парнями и нравиться им. Отношения наши с Мишей зашли в тупик, и я хотела их разорвать, но Миша уговорил меня на эту поездку, чтоб попытаться в последний раз оживить впечатления. Я согласилась, но при условии, что путёвку оплачу я сама (не хотела быть обязанной). Миша, конечно, очень расстроился, и долго переживал. Ясно дело, он хотел эту поездку преподнести как подарок, чтоб потом можно было меня контролировать. Но таким ...
образом меня не купишь. Миша смирился.
А Света и Денис, были знакомы всего пару месяцев, и отношения у них были в самом разгаре. Хотя Света ещё не определилась, нравится ли ей Денис или нет (на этой почве у них случались очень резкие перепады в общении: от ругательств до страсти). Но, по крайней мере, у них чувствовалась страсть, которой между мной и Мишкой уже не было. И вот, в поезде я, вдруг, почувствовала себя сексуально привлекательной. Настоящей знойной красоткой! Мною любовались, меня хотели, а ощущение того, что ты способна нравиться и сводить мужчин с ума — это очень важно для любой девушки. И болтовня с Мишкой от этого стала получаться именно такая, какая была нужна: лёгкая, весёлая, непринуждённая, с флиртом. Я даже почувствовала влечение к своему парню и была не против, когда он, порою прижимал меня к себе ласково.
Очень часто мы ходили в тамбур курить, и там к нам подошла Анжелика — та самая — № 2 в рейтинге Фаата, и попросила сигарету. Только тайком, чтоб родители не засекли. Покурив, сунула в рот жевачку. Потом мы часто тайком курили вместе. Анжелика оказалась на удивление взрослой в общении, хотя ей оказалось действительно всего 16 лет. Мы подружились.
Мы также познакомились с высоким молодым чернооким красавцем, которого звали Виталик. Но он, видимо, уже с утра начал прикладываться к бутылке, поэтому с ним разговаривать было не интересно. А вот с Фаатом, наоборот, оказалось очень весело. Он часто стоял с нами в тамбуре. Что-нибудь да сморозит. Он оказался совершенно простым парнем...
Это случилось ночью. Когда все уже легли спать, наша четвёрка ещё долго торчала в тамбуре, потом мы стояли возле каюты проводника, возле открытого окна, пили пиво, старались не шуметь (Фаат то и дело присоединялся к нам, потом снова убегал по делам). Легли мы самые последние.
Чтоб было удобней спать, я сняла шорты, и осталась в маечке и кружевных чёрных трусиках. Укрылась простынкой. Миша на верхней полке долго ворочался, пока не заснул. Приятно было покачиваться на своём койко-месте. Под ритмичный стук колёс я уснула. Но тут же проснулась. Проснулась оттого, что мои ноги кто-то трогает. Простынка, на мне, прикрывала меня сверху, до колен, а снизу — ноги были открыты. И чьи-то руки — стали меня трогать, чуть выше колен, забираясь дальше, под простынку, и слегка её сдвигая, тем самым обнажая мои ноги всё больше и больше. Сначала я думала, что это Миша соскучился настолько, что решил поиграть со мной, поэтому я продолжала делать вид, что сплю. Но внезапно я подумала: «А вдруг это не Миша?» — и от шальной этой мысли сердце в груди застучало сильней. Тогда кто? Фаат? А может и он. Проходя мимо, задержался, и стал смотреть на мои голые ноги. А потом начал их гладить, получать запретное удовольствие. Он настойчиво задирал простынку выше и выше. Скоро и до трусиков дойдёт. А вдруг это сосед по купе — Николай? Ему ведь всех ближе. Весь вечер он не спускал с меня глаз. Неужто я соблазнила его своими ногами настолько, что он ночью тайком решил их погладить. Я слегка приоткрыла глаза, и увидела склонённую фигуру. Но это был не мой Миша, и это был не Фаат, и что самое интересное, это был даже не Николай, ноги мои гладил толстенький парнишка из диагонального купе, сын Хрюши, Паша. Это же надо! насколько сперма ему в голову ударила, что он рискнул на такое рискованное действие. Я чувствовала, как дрожат его толстенькие пальцы и пухлые ладони. Я видела, как блестят его глаза, какое безумное возбуждение написано на его лице. Осталось совсем чуть-чуть, и он обнажит мои трусики. Я догадалась, что он не спал и видел, как я перед сном сняла шортики. Определенно, это его возбудило настолько, что он дождался, когда я усну, когда все уснут, слез со своей полки и начал трогать мои ноги. Ну, всё, последнее движение, и он обнажит мои трусики, но послышался шум. Паша отпрянул, и пошёл по коридору в туалет, как ни в чём не бывало.
Я лежала и чувствовала, как гулко стучит моё сердце. Я призналась сама себе, что мне понравилось это запретное ночное поглаживание. Кто-то тайком ото всех наслаждался моим телом. Забавно. И к тому же приятно. Ну и что, что это оказался всего лишь 15-летний озабоченный паренёк. Всё равно приятно. А если он вернётся и продолжит меня щупать, что мне делать? Начать ворочаться, чтоб его спугнуть? или позволить ему прикоснуться к моей киске, пусть погладит её? Я поняла, что не против того, чтоб он прикоснулся к моей киске. Я как представила себе это — сердце радостно застучало в груди. И тогда я, на волне каких-то сильных чувств, взяла и сделала тот самый поступок. Совершила действия, которые не должна была совершать, и легла в ту же самую позу. Осталось ждать, когда Паша вернётся. Он вернулся. Прошёл к своему месту, якобы попытался залезть на свою полку, а сам смотрел, все ли спят. Когда он убедился, что все спят, он снова подошёл ко мне. Я изо всех сил делала вид, что сплю, а у самой сердце в груди стучало, как сумасшедшее. Паренёк снова прикоснулся к моим ляжкам, стал их гладить, а потом сдвинул простыню вверх, и увидел, что на мне нет трусиков. Пока он ходил в туалет, я сняла с себя трусики. Именно поэтому я так разволновалась. Паша опешил, глядя на мою голую, гладко выбритую киску. А мне было так приятно, что я чуть не улыбнулась. Я старалась лежать спокойно. Наконец, Паша дрожащими пальцами прикоснулся к моей киске, скользнул по моему лобку, прикоснулся к моей половой щели, начал гладить лепестки половые губ. Он всю ладонь очень осторожно засунул мне между ног и сжал мою вульву. Мне это так нравилось! А потом Паша слегка приподнял мою ногу, согнул её в колене, другую отвел в сторону, распахивая мою киску. После чего он просунул голову и начал лизать мою щёлочку. Мурашки побежали по моему телу. Мне было так приятно! Лишь бы только мой Миша не проснулся и не увидел этой картины: пухлый подросток трогает его девушку за интимные места, и лижет её киску. Я хотела, чтобы весь вагон спал, а Паша продолжал бы лизать у меня, и засовывал в меня свои юные, дрожащие от страсти пальцы. Язык его приятно щекотал меня снизу, а дыхание обжигало.
Снова послышался шум. Паша вскочил, но — успел одёрнуть на мне простынку, прикрыв мою киску. Одним движением он вспорхнул на свою полку и притворился спящим. Дурак. Только разогрел меня. Что мне теперь делать? Не могу же я лежать в полном вагоне и мастурбировать. Очень тихонечко я осторожно, незаметно, надела трусики и постаралась унять зуд моей возбуждённой киски. Короче, от возбуждения я почти не спала.
2 день.
Продавцы газет, напитков и всяческой чепухи появились с самого утра. Они шныряли по проходу туда и сюда, не давая покоя. За окном ландшафт сменился, теперь там преимущественно пролегали степи с редкими лесными островками, одинокими деревеньками. Проехали небольшую речку. Я сходила в туалет, умылась. Потом долго сидела и красилась — наводила красоту. Начали завтракать, и тут случилась неприятность: Миша поспешил и пролил на мои шортики кофе. Криворукий! Что мне теперь делать!? Я начала рыться в вещах, но шортики у меня были одни — те которые на мне. Оставалось только снять их вместе с футболкой, и надеть тунику. Хотя это будет выглядеть чересчур сексуально, и надо будет постоянно смотреть, чтобы она не задралась, следить за своими позами, за подолом, чтоб не светить трусиками — но другого варианта не было. Когда я вышла из туалета в тунике — я получила новую порцию восхищённого внимания от мужчин нашего вагона. Хотя словами никто ничего не сказал, по взглядам я поняла, что все в восторге: и тот солидный мужчина, и его молодой высокий черноокий сосед, и Николай, и Хрюша, и, конечно же, его проказник сын, который ночью тайком трогал меня, и не только трогал... И, конечно же, Миша мой тоже был в восторге. Я давно отметила в нём странную раздвоенность: с одной стороны он меня ревнует и хочет считать своей собственностью, с другой ему нравиться, когда я показываю себя во всей своей сексуальной красоте....
Когда я стояла и наливала кипяток, мимо проходил Хрюша и, улыбаясь, сказал: — Наташа, вы в этой тунике выглядите потрясающе! — Спасибо. — Я бы хотел ещё несколько снимков ваших сделать, вы разрешите? — Может быть... — уклончиво ответила я.
А через несколько часов мне выдалась такая возможность.
Мы приехали на какую-то небольшую, очень симпатичную станцию, — на ней поезд должен был простоять 56 минут. Все вышли на улицу, а мне почему-то не хотелось. Я сидела, разгадывала кроссворд, и так увлеклась, что не заметила, как вагон опустел, и остались только я и Хрюша. Он тихонько позвал меня. Я посмотрела на него. Мужчина поманил меня одной рукой к себе в плацкарт, а во второй руке был фотоаппарат. Он звал меня, чтоб сделать ещё пару снимков. Не долго думая, я согласилась. Прошла и села напротив мужчины. Он навёл ракурс и щёлкнул меня. — Закинь ноги на койку, — попросил он. Я видела, что ему нравятся мои ноги, что он хочет их запечатлеть. И я закинула ноги (благоразумно одёрнув подол туники). Снимок. — Ну, давайте, Наташа, расслабьтесь, — попросил он. Это стало походить на фотосессию. Я улыбнулась и приняла расслабленную позу. Снимок. Я приняла полулежачую позу и одну ногу слегка согнула в колене (хотя знала, что в такой позе изгиб моего обнажённого бедра будет выглядеть суперсексуально). Снимок. Я полностью легла на койку. Снимок. Потом, продолжая лежать, согнула обе ноги в коленях, а одну ногу положила на другую. Я знала, что в этой позе уже видны мои трусики, но меня это заводило. Снимок. — Давайте, давайте, Наташа, у вас отлично получается позировать!
Я сделала вид, что лежу очень расслабленная, ноги не совсем вместе, подол туники слегка задрался, видны мои трусики. Снимок. Потом я повернулась, легла на живот. Снимок. Безумие! Я задрал тунику сзади, и обнажила свою попу в чёрных кружевных трусиках-танго. Восхищённый Хрюша продолжал меня фоткать, поощряя к свободным позам. Я легла на бок, а туника уже задрана до пояса и все мои трусики на виду. Снимок. Ещё один. Я совсем с ума сошла. Потянула рукой трусики вниз, обнажая пред Хрюшей правую сторону своей гладко выбритой киски. Снимок. Я разошлась не на шутку, разгорячилась, вошла в раж. Ситуация была взбалмошной и зажигательной. Я решительно встала и сняла с себя трусики. Села, поджав ноги под себя и смело задрала тунику снизу до пояса. Восхищённый Хрюша делал кадр за кадром. Я подняла тунику ещё выше и грудь тоже обнажила. Снимок. Я опустила тунику на место, встала коленями на кровать, а локтями опёрлась о стол и стала смотреть в окно. Поясницу я прогнула, Хрюша слегка задрал на мне, сзади, тунику, наполовину обнажая мою попу. Мои половые губы были на виду, во всей своей приглашающей красоте. Хрюша сфоткал. Ещё раз. Потом задрал на мне тунику до пояса, полностью оголяя мой зад. Сделал ещё несколько снимков с разных ракурсов. А потом протянул свои пухлые конечности, и начал ощупывать мою попу. Ладони прикоснулись к моим обнажённым ягодицам. Толстые пальцы скользнули по половым губам, слегка раздвигая их, слегка приникая внутрь. Я вся дрожала от возбуждения и этого неправильного своего поведения. Это было опьяняюще прекрасно... Хрюша продолжал двумя руками мять мои ягодицы, раздвигать их в стороны, тереть мою возбуждённую киску... Я отстранила мужчину. Резко поднялась. Надела трусики на место. Поправила тунику. Пошла прочь из вагона. На воздух! Освежиться! Щёки пылали. Спустившись со ступенек, я закурила.
Мы ещё долго гуляли, потом поезд снова покатил нас по своему железному пути на юг, на море. Мы проехали примерно половину пути.
— Пойдёмте в ресторан, — предложил Миша. Мы пошли. Восьмой вагон, который отделял нас от ресторана, оказался СВ — очень красивый и цивилизованный. В ресторане народу было немного, хотя там работал кондиционер! Мы заказали слабоалкогольные коктейли, и, наверное, около часа там просидели. Болтали, веселились, строили планы. Появилась Анжелика, мы посадили её к нам за стол. Нашим парням эта девушка очень нравилась. Мы болтали. Я старалась забыть свой дикий поступок — безумную фотосессию устроенную толстяку. Почему я позволила ему меня лапать? Ладно, проехали.
Когда вернулись в купе, парни продолжили напиваться, а я сидела со Светкой, и мы приступили к своему любимому занятию: обсуждению всех наших знакомых, друзей, наших парней и соседей по купе, строили предположения: кто кем работает. Меня очень сильно подмывало рассказать Светке о моей эротической фотосессии, но я сдерживалась.
Снова посыпались стоянки и остановки, маленькие города и посёлки. Потихоньку стемнело, заканчивался второй день нашей поездки. Парни наши очень прилично накачались, без конца шарахались по вагону, мы со Светкой еле их уложили. Сначала хотели положить их вниз, но они настырно полезли наверх. Лишь бы не грохнулись оттуда.
Мы выпили ещё по банке пива и тоже легли спать.
В вагоне выключили свет, остались гореть светильники над каютой проводника и возле второго туалета.
Мало-помалу послышался первый храп. К нему присоединился ещё один. Под ритмичный стук колёс и покачивание — вагон медленно засыпал. Миша надо мной долго ворочался, но и он тоже вскоре затих.
Одна я никак не могла уснуть. Старалась совсем ни о чём не думать, но тело упорно чего-то хотело. Я долго ворочалась, но сон так и не пришёл. Тогда я поднялась. Пошла к распахнутому окну возле каюты проводника. За окном была непроглядная темнота, изредка огни. Ветер врывался в окошко. Кровь гудела в моих венах. Я не знала, куда себя деть. Хоть бы появился Фаат, что ли, поболтали бы с ним. Дверь каюты проводника поехала вбок, я оглянулась, но это был не Фаат, а Лена — вторая проводница. — Что, не спиться? — спросила она. — Да, устала уже ехать, — сказала я, потому что нужно было что-нибудь сказать. Проводница улыбнулась и ушла. Значит, сегодня не смена Фаата. Жаль.
И вот тут — в это самое время — ко мне, неожиданно, подошёл толстяк фотограф. Встал сзади. Я почувствовала его близость, почувствовала возбуждение. После сегодняшнего моего поведения, о чём я могла с ним говорить? — Мне тоже не спиться, — тихо сказал Хрюша. Он стоял позади меня. Все вокруг спали. Мы были одни: рядом, совсем близко друг к другу. Оба сдерживали дыхание и волнение. Я смотрела на его отражение в оконном стекле, — он с удовольствием смотрел моё тело: на мои голые ноги, на мою попу, на мои бёдра (короткая туника делала меня ещё более сексуальной). Воздух между нами наэлектризовался. Пробегали молнии. Он положил руку мне на талию — я не сопротивлялась. Видя это, он опустил руку ниже, на бедро, потом переключился на мою попу, скользнул по ней вниз — залез мне под тунику, — и прикоснулся к голой коже моих ягодиц (я была в стрингах). Хрюша по-хозяйски сжал сразу за обе ягодицы, а средний его палец — на моей промежности. При этом толстяк навалился на меня своим грузным телом. Своим могучим животом. Видя, что я не против, Хрюша второй пухлой своей рукой сжал мою грудь. Начал её тискать. Соски мои напряглись. Я очень тяжело дышала и судорожно цеплялась за поручни. Мужская рука под туникой гладила голую кожу моих ягодиц. Я вся дрожала от возбуждения. Так нельзя, — но это было дико-возбуждающе. — Нельзя, — прошептал я, — увидят. Я пыталась отстраниться, но возбуждённый Хрюша не хотел сдаваться. Он отпустил моё тело, но — взял меня за руку и — решительно повёл меня в соседний вагон. — Куда?! — спросила я. — В био-туалет, — ответил он. Я сильно сомневалась, идти ли мне, но, в то же время, позволяла озабоченному пузатому мужчине вести себя через тамбур.
Мы оказались в соседнем СВ-вагоне. Над туалетом горела надпись: «свободно». Хрюша открыл дверь и завёл меня внутрь. Там совсем не пахло, было чистенько, беленько, но очень тесно. Я оказалась прижатой к Хрюше, впервые осознав, на какой поступок ... я решилась. Я была совсем на немного выше Хрюши, и смотрела на его жирное, толстощёкое лицо сверху вниз. Мужчина крепко обнял меня, прижал к своей огромной пузе. Я почувствовала нарастающее неуёмное возбуждение. Мужчина положил руку мне на затылок и слегка наклонил моё лицо к своему. Губы мои встретились с его пухлыми губами. Странно, но я ответила на его поцелуй. Я позволила ему снять с меня тунику, — в ответ сняла с него майку. Впервые увидела складки его жира, но была так возбуждена, что уже не обращала внимание. Главное, что мужчина меня хотел! Я была возбуждена. Хрюша спустил с меня трусики и начал двумя руками тискать мой голый зад. Толстые пальцы сжимали мои ягодицы и раздвигали их, смело залазили мне между ног, тёрли там, поглаживали. Хрюша целовал и кусал мою голую грудь. Тискал её так же страстно, как и мою жопочку. Я подставляла своё тело под его горячие ласки. Мне было невообразимо приятно! Я была плохой, очень плохой, — раз отдавалась толстопузому мужику прямо в туалете. И я захотела быть до предела плохой. Непристойной. Я стала опускаться перед мужчиной на колени (трусики на мне оставались приспущенные). Потянула на Хрюше его семейники вниз. Из-под огромного живота выглянул солидный пухлый член, похожий на баварскую колбаску, или на салями. Хрюша сел на био-унитаз, развалился, пошире раздвинул свои ноги. Он думал, что я сейчас буду сосать его пенис. Я действительно хотела это сделать. Я взяла Хрюшин пенис в руку, подрочила его немного, наблюдая, как легко скользит на нём кожа, а потом (безумие!) взяла его в рот. С огромным, пьянящим удовольствием я сосала мужскую салями. Лизала её нежно, надрачивая, брала в рот, крепко сжимая губами, двигала головой туда-сюда. Заглатывала. Миньетила. Брала в рот сливы по одной и оттягивала их. Делала Хрюше очень приятно, лизала его пенис по всей длине, целовала и щипала его губами, голая, на коленях, со спущенными трусиками, шальная от удовольствия...
Когда я поднялась с колен, Хрюша тоже поднялся. Повернул меня к себе спиной. Я избавилась от трусиков, встала на унитаз коленями, ухватилась руками за поручни, выпятила попу (пришлось очень сильно её оттопырить, чтоб моя киска оказалась на одном уровне с пенисом Хрюши). Хрюша вошёл в меня. Член оказался в моём влагалище, — я задрожала от космического удовольствия! Я закусила губу, чтобы не закричать на весь вагон. Кайф! Мужчина трахал меня, ловко орудуя своим пухлым кротом в моей хлюпающей норке. Совокопуляционный трах-х-хрю! Хрю! Хрю! Хрюша и в самом деле похрюкивал, от души внедряясь в меня, держал меня за бёдра. Я двигалась ему навстречу. Мои ягодицы шлёпались о его живот, а член очень мило елозил в моём влагалище. Хрюша держал меня за бёдра, и я сама активно самонасаживалась на его пенис.
Устав, Хрюша снова сел на био-унитаз, развалив своё жирное тело с нагло торчащим отростком. Я не удержалась и ещё раз взяла его в рот. Новая порция жадного миньета в моём исполнении. А потом, я — села — сверху — на мужчину, насадилась — своей — киской на его пенис; начала ритмично подыматься и опускаться, подпрыгивать сверху на этом жирном поросёночке, всё тело которого колыхалось, словно желе, но меня это не смущало. Я хотела, чтобы секс со мной был для мужчины самым незабываемым в жизни! Я всё для этого делала. Я дарила ему удовольствие, дарила ему своё тело, старательно работая тазом и напрягая мышцы влагалища. Поросёночек подо мной визжал от удовольствия. Я извлекла его член из своего влагалища и подстроила к своей попке. Медленно насадилась на него, стала трахаться, но в такой позе было неудобно. Тогда Хрюша снова поднялся. Я легла на унитаз на спину, задрав ноги вверх, прижав колени к груди, оказалась в необычайно задранной позе. Зато моя попа была в полном распоряжении мужчины. Хрюша пристроил к моей попе свой пенис, вошёл в меня, в мой зад, начал не стесняясь, раздирать мой анус. Он держал мои ноги задранными и от души драл меня в попу. О да, это был грандиозный грязный секс! Хрюша долго пыхтел, а потом извлёк пенис из моей попы и начал кончать на меня, на моё тело, на мою киску, на мой живот. Я смотрела, как мощные залпы выстреливают из мужского орудия и орошают меня обильно.
Когда мужчина ушёл, я вымыла у себя всё, смыла все следы, и после этого вернулась на своё койко-место. В вагоне было тихо, все спали. Миша мой продолжал храпеть. И во сне ему не могло присниться, чтобы я могла совершить такой поступок. Но — мне, почему то, не было стыдно. Я получила такое удовольствие! которое давно не испытывала. Почему я должна себя ограничивать? Я легла и тут же уснула.
Даже не помню, что мне снилось. Но выспалась я замечательно. Когда проснулась, было ещё темно, и я снова увидела Пашу сына Хрюши, который снова пытался меня потрогать, но я была вся закутана в простыню и к тому же пошевелилась, спугнув его. Паша снова попытался задрать на мне простыню, но я снова пошевелилась. Тогда озабоченный паренёк повернулся к Анжелике (которая тоже была в трусиках, она спала на животе, без простынки). Попочка девушки сексуально возвышалась. Паша, довольно смело подошёл, и положил обе ладони на ягодицы девушки. Сквозь полумрак я видела, как руки его сжимают и тискают попу Анжелики. Я снова возбудилась. Паша гладил ноги девушки, и лапал задницу Анжелики. Насладившись ею, Паша, неожиданно, прошёл прямо к Светке, которая так же лежала на животе. Осторожно он задрал на ней простынку, и... я не видела, но могла предположить, что мою подругу постигла та же участь, что и Анжелику. Я не могла больше терпеть. Я повернулась на живот, при этом моя простынка «нечаянно» съехала в сторону и обнажилась моя попа в чёрных стрингах. Ждала я недолго. Паша увидел мою попу и тут же подошёл ко мне. Сдерживая судорожное дыхание, я лежала и наслаждалась тем, что пацан бессовестным образом мацает мою задницу. Сжимает мои ягодицы, скользит по ним. Но попой он не удовлетворился, — и киску тоже прихватил. Сунул пальцы под ткань трусиков, и прикоснулся к моей щёлочке. Безобразник. Одной рукой он гладил мои ягодицы, а другой тёр мои половые губы, всовывал в меня два своих пальца. Мне очень захотелось протянуть руку и потрогать его пенис, но я удержалась. Паша оставил меня в покое и забрался на свою полку. Я снова уснула.
А утром
Наши парни продрыхли всё утро, и всё ещё оставались пьяными. Мне было всё равно, а Светку это, почему-то злило. Она попыталась растолкать своего Дениса, но тот её отпихнул и попросил дать ему ещё поспать. Света очень обиделась. Тогда я повела её в ресторан. Там мы выпили пива и немного успокоились. К нам присоединилась Анжелика, она тоже выпила пива.
Мы сидели за столом, когда в ресторан зашёл Паша, сын Хрюши (ночной проказник, весь в папу). Он посмотрел на нас, на трёх невероятно красивых девушек (у которых он ночью трогал их попки). Паша купил мороженное и сел в дальний угол ресторана, продолжая смотреть на нас. И тогда я рассказала девчонкам о том, что Паша, сын Хрюши ночью трогал Анжелику. Я сказала, что проснулась и увидела, как он сжимает попу девушки, я зашевелилась и спугнула его. Анжела была возмущена. — Мою попу он тоже трогал? — спросила Света. — Не знаю, скорее всего, трогал, — ответила я. Света аж вся вскипела. Девушки возмущались, — я к ним присоединялась. Света хотела уже встать и подойти к Паше, но я удержала её и сказала, что у меня есть план мести. Девушки внимательно выслушали мой план. Сначала они были категорически против, но потом согласились.
Итак,
Дело в том, что в восьмом вагоне, в том самом СВ — мимо которого мы проходим, когда идём в ресторан — в этом само вагоне я заметила пустое СВ-купе. Мы все втроём вышли из ресторана и — зашли в это самое купе. А когда Паша, сын Хрюши, проходил мимо, мы его туда затащили, и закрыли дверь на замок.
Паша уставился на нас испуганными глазами. Видок у нас, у всех троих, был самый решительный. Паша, видимо учуял, что мы знаем о его ночных шалостях, и понял, что сейчас ... ему несдобровать. Он весь сжался, как загнанный зверёк. А мы начали его воспитывать. Усадили его на сиденье, Света прижалась к нему слева, Анжела справа. Я не захотела оставаться в стороне, и села Паше на колени. Пацан оказался в окружении трёх сексуально — необузданных красоток. И тогда, вместо того, чтоб его ругать, мы начали с ним целоваться. Мы поворачивали голову Паши каждая в свою сторону и целовались с ним. Парень вкушал сладость наших губ — таких разных, таких нежных (целоваться он не умел, мы его научили). К нему были склонены наши лица — такие красивые, такие ухоженные. Безупречные. Сексуальные. Целовались мы весьма раскованно, прижимались к парню своими телами, провоцируя его. Нежно гладили его, сводя с ума близостью наших тел и ароматом нашей косметики. Вожделение росло в 4-кратном размере. Справа к пацану прижималась Анжелика, слева — Света, а я продолжала сидеть у него на коленях. Света и Анжелика сняли с себя шортики и, остались в одних трусиках. Они встали на колени по обе стороны от парня, и стали целоваться между собой, наклонясь друг к другу. Паша левой рукой сжал попу Светы, а правой рукой прикоснулся к ягодичкам Анжелы — стал их гладить. Милые, нежные, приятные, округлые ягодички. Он залез девушкам в трусики. Член в его шортах встал. Я прикоснулась к нему рукой, стала его наглаживать через ткань. Он был крепкий.
И тут мы стянули с парня футболку. Нежными, зажигательными поцелуями стали покрывать его молодое рыхлое тело. Паша млел, чувствуя, как к его телу прикасаются влажные горячие губы 3-х девушек. Языками мы скользили по его телу, опускаясь всё ниже и ниже. Я встала на колени. Опять путём греха, смеясь, скользит душа. Паша, обалдевший, смотрел, как 3 опытные девушки целуют его грудь, живот, опускаясь ниже, к его паху. В предвкушении грязных ласк он замер, словно покорённый зверёк. Испытывая сладкую и сильную дрожь.
Наши озорные руки ловко стянули с парня шорты и плавки, выпуская на волю Пашин член, который тут же выпрямился и раздулся, подрагивая под нашими взглядами. Член его был примерно таких же размеров, как и у его папаши. Молодая крепкая колбаска. Мы смотрели на него как на микрофон, один на троих, на котором нам предстоит спеть караоке.
Кто будет первой?
Я — уже стояла на коленях, — поэтому и оказалась первой. Паша почувствовал на своём члене моё горячее дыхание. А потом я накрыла ротиком пацанский пенис. С этого момента началось Пашино божественное изнемогание! Я начала делать миньет. Делала я это нежно и заботливо, не торопилась. Касаясь языком всех самых чувствительных мест, я мягко обволакивала губами член, сдавливала его, целовала и сосала, ритмично кивая головой. Паша потрясённый смотрел на то, как я это делаю. Я время от времени поднимала глаза вверх, смотрела на обалдевшего паренька, улыбалась, прикасалась языком к головке его пениса, скользила языком по юному стеблю вниз, до самого основания, до самых яичек, нежила языком яички, а потом скользила вверх — и снова заглатывала головку, брала в рот пенис, он изнутри упирался в мою щёку. Я двигала головой вверх — вниз. Парень весь дрожал от щекочущих способностей моего ротика.
Наступила очередь Анжелики.
Анжелика взяла в руку Пашин пенис, подрочила немного, а потом начала его лизать. Как мороженку, со всех сторон. Щедро скользила по нему языком, продолжая сжимать ствол у основания. Её действия доставляли пацану отменное удовольствие. Я видела, как ловкий язычок Анжелы порхает вокруг головки пениса, словно бабочка вокруг цветка, любовно касаясь его крылышками, облизывая, а потом садится на него и начинает копошиться, и прогуливаться, и что-то там делать, и куда-то там залазить — всё это до чёртиков интересно и, судя по реакциям Паши, очень приятно. Юные губы Анжелы обхватывали пенис плотным кольцом, щёки втягивались, голова юной блондинки двигалась вниз — вверх, а потом с шумным хлопком выпускала изо рта пенис.
Очередь дошла до Светы. Она взяла у Паши член в рот и — по натуре вся такая энергичная и внезапная — она и миньетить стала также. То энергично его мастурбирует, то энергично работает одним только ртом, крепко сжимая ствол губами. То замрёт, и начнёт, не спеша, ласкать член языком и медленно-медленно двигает крайнюю плоть туда-сюда... то снова разгонится — и, вдруг — неожиданно — заглотит член целиком. Я видела, что Паше это до жути приятно. Света равномерно работала и ртом, и рукой. Мастурбировала его и сосала. Смаковала Пашин пенис, как настоящий гурман, и, внезапно, набрасывалась на него как голодная нимфоманка.
А потом мы стали все втроём творить чудеса. Три языка одновременно гуляли по пенису Паши. Ласкали его, сталкиваясь друг с другом, обвивали его. Губы прилипали к стволу пениса, к головке, к яичкам, щедро осыпая всё, что можно, французскими поцелуями. Я — в основном — занималась Пашиными яичками, лизала их, и втягивал в рот. Анжелика и Света, справа и слева, с огромным энтузиазмом, ласкали пенис Паши, то энергично, то нежно. Брали в рот пенис, по очереди сосали его. От наших действий у Паши, наверняка, мурашки бежали по телу. Член его гудел, словно громоотвод, который ловил наши ласки, разливая их по организму жгучей плазмой.
Мы оставили член Паши в покое, стали раздеваться. Парнишка нам в этом помогал, раздевая нас. Даже не столько раздевая, сколько трогая нас, сжимая округлости, выпуклости и изломы наших тел, жадно наслаждаясь нашей наготой. Мы, смеясь, стискивали с себя трусики, сверкая голыми жопками и ухоженными кисками. У меня там всё гладко выбрито. У Анжелы на лобке аккуратная светлая полоска. А у Светы похотливо возбуждающий, тёмно-русый треугольник, тоже очень аккуратный.
Я легла на купейную койку, распахнула бёдра, Паша на меня (он оказался довольно тяжёлым). Сначала он сам пытался попасть своим коннектором в моё гнездо, но это у него, естественно, не получилось. Я нашла его пухленького котика и вставила в свою киску — и (судорожно сдерживая дыхание) Паша плавно в меня вошёл. Было так приятно, что я — аж застонала, и вся изогнулась, обняв парня. Там у меня было всё влажно и горело желанием. Паша аккуратно начал пахать меня своим плугом. Моё гибкое тело благодарно извивалось под ним. В огне любви и страсти, сладкий жар и непристойные стоны. Паша стал двигать тазом более интенсивно. Уже не сдерживаясь, он долбил меня на всю мощь своего юного, но достаточно большого поршня.
Наши объятья разьялись. Анжелика и Света ждали своей очереди. Покинув моё лоно, Паша сел на купейную койку и Анжелика тут же, наклонившись, взяла в рот его банан. А потом на Пашу наездницей опустилась Света. Когда она опустилась своей киской на пацанский кол, на лице у неё появилось блаженное, полное сакральной радости, сияющее выражение. Паша взялся руками за её попу и стал помогать девушке ритмично подниматься вверх и опускаться вниз. Света на Паше прыгала так, словно на дерби решила придти первой. Словно бы она объезжала необузданного мустанга. И судя по всему, Пашин мустанг чувствовал себя в девичьем загоне очень комфортно. Там были все условия: мягко, обволакивающе, мокро. Сдержанные крики Светы перешли в ритмичные повизгивания. Титьки её прыгали перед парнем, как две близняшки акробатки, выделывая немыслимые пируэты, Паша тискал их и ловил ртом. Света дарила парню космическое наслаждение.
Пашу ждала не менее сочная Анжелика. Свете пришлось слезть; Анжелика легла на купейную койку и приглашающе раздвинула ноги. Паша увидел обалденную расщелину, не удержался, и жадно впился в неё ртом. Словно возбуждённый щенок он лизал у девушки, а потом лёг на Анжелику — и вошёл в неё (на этот раз сам, без посторонней помощи). Воткнул свой меч в девичьи ножны. Проник глубоко в лоно девушки. Анжелика стала активно подмахивать. Было видно, что Паше очень приятно вдалбливать свой пенис в Анжелику, бороздить её лоно. Девушка закрыла глаза и блаженно стонала под Пашей, получая удовольствие от фрикций. Она обняла его и руками и ногами. А Паша получал удовольствие оттого, что трахал Анжелику, и оттого, что доставлял ей удовольствие. Он выпустил свою страсть из зверинца на волю, и ещё некоторое время от души таранил девушку. А потом покинул её пещерку, потому что мы тоже жаждали.
После каждого полового контакта одна или две девушки одновременно сосали Пашин пенис, доставляя ему удовольствие.
В купе было тесно, но мы все втроём: Света, Анжела и я, встали на купейной койке раком, друг на дружку. Света оказалась в самом низу, я вторым этажом, Анжелика на мне, сверху. В три этажа мы устроили демонстрацию своих бесстыдных прелестей. Пиршество, достойное богов. Паша стоял сзади, восторженно разглядывая наши слегка распахнутые попки. А ниже попок красовались набухшие, тёмно-бурые киски. Паша протянул руки и стал их гладить, наслаждаясь их разнообразием, мягкостью и доступностью.
Паша подставил свой член к вагине Светы. Всадил в девушку свой кол. Судорожный стон сорвался с губ. Двумя руками Паша трогал наши с Анжелой мягкие бутоны и ягодицы, сдавливая их, одновременно продолжая жарить Свету, которая попискивала от удовольствия. Покинув Свету, Паша вогнал свой штопор в меня. Сразу на всю глубину. Я чуть не закричала. Как же это было приятно! Стукаясь лобковой костью о мои ягодицы, парень энергично всаживал в меня свой пенис. Я единственная могла сравнить папу с сыном. Они оба умели доставить огромное удовольствие. Видимо, у них это наследственное.
Не мог Паша и Анжелу оставить без внимания. Переключился на неё. Он забрался повыше, пристроился и загнал свой агрегат в её лоно. Стал дрюкать девушку, весьма энергично, держа её за бёдра, работая тазом, как заведённый. Анжелика скулила под напором Пашиной страсти. Я чувствовала, как её тело, сверху на мне, двигается под ритм фрикций. Паша снова переключился на меня. И снова на Свету. И снова на Анжелику. Нанизывание жемчуга. Порочная роскошь. Не сдерживаясь более — мы, вчетвером, кувыркались на 2-х узких койках СВ-купе: Паша и мы — три горячих девушки. В немыслимых позах мы предавались грязным непристойным ласкам. Паша неутомимо всовывал в нас свой член. В наши рты, в наши влагалища, в наши попки (да, да, мы заставили парня и в попу трахнуть каждую из нас, Паша, впрочем, был не против, не сопротивлялся, сопротивлялась Анжелика, которую раньше в попу никто не трахал, Паша был первым, кто это сделал). После всех безумств, Паша встал на купейную койку и начал дрочить, готовясь кончить. Мы приготовили свои ротики, открыли их, высунули языки и стали ждать, когда же Пашин член раскупорится и обрызгает нас, словно шампанским, окропит, словно святой водой. Момент был очень дикий, и очень торжественный. Паша не мог больше сдерживаться, и кончил, щедро опрыскивая наши рты, наши лица своим эякулятом. Наши губы все были в пацанской сперме, мы, смеясь, весёлые, перепачканные, лизали Пашин пенис. По очереди брали его в рот и высасывали из него остатки.
Вот таким образом началась наша поездка на юг. Что было дальше — читайте в продолжениях.
Заходите на мой сайт www. MillaJ. com. ru